Лена несколькими минутами раньше наблюдала из окна их учебной комнаты, как они шли гурьбой от троллейбусной остановки. Что-то среднее между армией Вильгельма Завоевателя и ордой скинхедов. Они казались ей огромными — и девушки, и парни. Взрослые, сильные, загорелые, отвязные, всезнающие… Да, это тебе не первачки-первокурсники, которых можно легко заткнуть. Неужели и она была такой же на пятом курсе? Как хорошо, что это пока все-таки еще не ее две группы. Лена вытерла ладонью вспотевший лоб. Первую неделю она будет только присутствовать на занятиях и на лекциях. Ну это ей не привыкать. Присутствовать — это не страшно. Первая лекция сегодня по расписанию с часу. Вводная. Интересно, как читает лекции Рябинкин? Раньше-то ему приходилось читать или нет? Он, наверное, тоже волнуется. Или нет? По нему незаметно. Впрочем, что ему волноваться? Если бы ей сейчас дали провести занятие по офтальмологии, она бы тоже не особенно волновалась.
— Все. Пора. — Рябинкин вошел в комнату и подал ей два учебных журнала. — Давай, Лена, вниз. Поздороваешься, покажешь, где раздевалка, где туалет, и веди пока обе группы наверх, в эту учебную комнату.
— Хорошо, — Лена выглядела овечкой. — А вы куда?
— Тоже вниз. Как назло, народу в секционной будет полно. Там сейчас Соболевский готовится к спектаклю. Студенты будут отвлекаться. Да как бы еще Хачмамедов не выкинул что-нибудь назло.
— Стойте насмерть! — крикнула Людмила Васильевна из лаборантской. — Один раз уступите, второй, нас вообще отовсюду гонять станут! — Людмила Васильевна сегодня тоже была при полном параде. Свежий до голубизны медицинский халат, высокая прическа, туфли.
— А что, сегодня у нас только один труп? — спросила Лена. Она, конечно, никому ничего не говорила, но почему-то ей казалось, что ночью должны были привезти третьего участника разговора у памятника. У нее даже возникло ощущение, будто она участница какого-то детективного фильма, сценарий которого ей заранее известен.
— Пока один. Никого ночью не привезли.
— У-у. — Она даже удивилась. Ей казалось, что она знала сценарий наизусть и вдруг кто-то что-то перепутал. Она взяла у Пети журналы и поспешила вниз. По дороге подумала — я становлюсь циничной. Серебристо-белые балетки, которые она взяла в качестве сменной обуви, быстро замелькали по ступенькам.
— Ногу не сломай! — крикнул ей Рябинкин в лестничный пролет и тоже вслед за Леной пошел к танатологам.
* * *
Черноусый незнакомец стоял в компании Мурашова в полумраке холодильной камеры. Вошел Саша и включил верхний свет. Клавдия наотрез отказалась выкатывать из холодильника труп с двадцатью тремя ранами:
— То выкатывай вам, то закатывай — у меня и так сегодня работы полно! Сами идите в камеру и там хоть два часа на него смотрите!
Спорить не стали. В камере сначала показалось не очень прохладно. Через пять минут у Мураша уже стучали зубы. Саша зябко поеживался, крепко сцепив у шеи воротник халата. Черноусый незнакомец стоял с непроницаемым лицом.
— Посмотрите внимательнее, Джоев. Вы узнаете этого человека? — Вова смотрел прямо в лицо усатому. Тот стоял, насупившись, брови его были горестно взметены «домиком».
— Ой, как нэхорошо поступили с парнэм, как нэхорошо!
— Вы узнаете его или нет?
— Нэт, не узнаю.
— Я тебе еще нужен? — Саша легонько двинул Мураша под локоть. Ему было плевать на Усача, да и на Володю тоже. Он нетерпеливо топтался на месте, думая о том, как бы поскорее уйти. В холодильной камере отвратительно пахло. Вентилятор все лето не справлялся с нагрузкой, и, хотя сейчас было уже не так жарко, он, даже включенный на полную мощность, все еще хранил запахи тления, от которых во рту появлялась сладковато-горькая слюна.
— Я смотрю, вы даже не поморщились, — заметил Мураш в сторону Усача. — Откуда такая привычка?
— Я — осетин, я много видел, — Джоев горестно посмотрел на следователя и эксперта. — Пойдемте, ребята. Холодно тут. Нэ знаю я этого парня. Мнэ на работу надо идти.
— Не знает, так не знает. — Саша двинулся к выходу. Его слегка познабливало. Со вчерашнего вечера он непрерывно размышлял, где бы достать деньги, и нашел только один выход. Теперь нужно было осуществить свой план поскорее, чтобы не передумать.
Володя и осетин вышли вслед за ним.
— Джоев, вы не исчезайте. Я с вами хочу поговорить. Подождите меня у входа. — Мурашов пошел провожать Сашу до секционной. Навстречу им попалась толпа студентов. Девушки зажимали носы чистенькими платочками. Парни подняли воротники и утыкали носы в них. Студентов вела та самая рыжеволосая девушка. Она шла, гордо подняв голову, не обращая внимания на запах. Так, значит, она не уборщица. Значит, вот кого взяли на свободное место. Саша еще раз пожалел, что весной не принял предложение Извекова. Ассистентка, значит. И ему почему-то стало горько, будто он упустил в жизни какую-то замечательную возможность, использованную другими. Студенты прошли мимо секционной и остановились у лестницы. Лена пропустила их в дверях и замкнула собой процессию. Саша проследил, как закрылась за ними дверь.
В секционной Соболевский стоял в полном облачении возле стола — двойная пижама, халат, фартук до пола, перчатки из плотного латекса и очки. Медицинский колпак Соболевский натянул чуть не на уши. Саша хмыкнул, хотя сам прекрасно знал — запахи, и приятные и неприятные, впитываются в волосы в первую очередь. Выражение лица Соболевского напомнило ему лицо священнослужителя — благостность и снисхождение одновременно. С этим выражением он начал что-то показывать следователю на бронзово-буром теле эксгумированной девушки. Какая-то женщина с застывшим от ужаса лицом стояла, отвернувшись к окну в коридоре. Мать, подумал Саша мимоходом. Рядом со следователем прокуратуры выстроился по стойке «смирно» неизвестный ему мужчина. Должно быть, отец. Соболевский взял ножницы и стал быстрыми и точными движениями распарывать патологоанатомической шов. Клавке следовало бы достать аптечку для экстренных случаев. Только Саша подумал это, мужчина быстро вышел. В дверях он нелепо взмахнул рукой и на Сашиных глазах медленно осел на пол. Женщина вскрикнула и кинулась не к нему, а в секционную.
— Что вы с ней делаете? Что вы делаете с моей дочерью? — кричала она. Следователь прокуратуры поморщился и сказал ей что-то негромко, но резко.
— Клавдия, нашатырь! — заорал Саша.
На крики из кабинета вышел Хачек, негромко выматерился и вошел в секционную.
— А вы думали, вас тут будут конфетами угощать? — процедил он сквозь зубы. — Выведи его в приемную, — это он буркнул уже Саше.
Из комнаты экспертов вышли Петр Сергеевич и Извеков.
— Кто сегодня дежурит?
— Игорь, — Извеков махнул головой в сторону секционной.
— Слушай, утопление я сейчас вскрою со студентами сам, но труп надо задержать до двух часов. Если никого не привезут, придется тебе вечерней группе показать этот же случай. А я поеду читать лекцию.