— Рыбка. Консервы — плохо. От них болит живот. Ем только рыбку.
— Похоже, ты в самом деле свихнулся, — задумчиво произнес червь. — Чтобы нормальный человек меня не слушался — быть такого не может. Ты унижен, но я не получаю от того ни малейшей радости. Мне попался подпорченный раб. Раб со сломанными мозгами.
— Я есть раб божий, но не твой, Сатана. Изыди.
— Гнусный человечишка! — зашипел хиту в ярости. — Вставай, дрянь, и иди в дом!
Джозеф оперся руками о землю, тяжело поднялся на ноги. Поднял удочку. И снова побрел вдоль берега.
— Эй, человечек, куда ты опять поперся? Я же сказал — в дом!
— Рыбка, рыбка, рыбка…* * *Лина и Умник завтракали. Пили апельсиновый сок (кофе и чая в квартире тоже не оказалось), ели бутерброды с сыром. Лина жевала молча, мрачно глядела в стол, упорно избегая встречного взгляда.
— Лина, ну ты чего? — прервал молчание Умник.
— Ничего.
— Ты обиделась? На что?
— Ни на что.
— Так не пойдет, — сказал Умник. — Ты сидишь надутая, несчастная, мне очень хочется тебя пожалеть, но я даже не знаю, как к тебе подступиться. Этой ночью было что-то не так?
— Ты мной брезгуешь.
— Брезгую? — светлые бровки Умника удивленно поднялись. — Что за глупости?
— Брезгуешь. Я тебе противна. И дальше будет так, да?
— Солнышко… — Умник накрыл руку Лины здоровенной своей лапой. — Как ты можешь так говорить? Я тебя люблю.
— Любишь? — Лина выдернула руку. — Да я вчера тебя еле уговорила! Плясала вокруг битый час, как дикарка под водопадом, пока ваша светлость изволила согласиться. И физиономия у тебя была такая… Как будто я заразная, да!
— Неправда, — сказал Умник.
— Чистейшая правда! Ты хотел меня, но боялся. Боялся! Почему? Из-за того, что я переделанная?
— Да, — смущенно произнес Умник. — Извини, солнышко. Я знаю, что с тобой все в порядке, но… Комплекс у меня такой, с ним очень трудно бороться. Я против генных переделок. Я стараюсь даже не дотрагиваться до людей, которым ввели присадки.
— Вот именно! — глаза Лины полыхнули гневом. — А говоришь — не брезгуешь! Все, попался ты, Умник, вляпался. Переспал с переделанной девчонкой, даже без презерватива. Теперь вовек не отмоешься.
— Перестань, пожалуйста.
— Одного не понимаю — как ты ко мне тогда целоваться полез по собственной воле? Ах да, тогда ты еще не знал, что я переделанная. А откуда узнал, кстати?
— Я взял анализ слюны.
— Так вот для чего ты целовался! — Лина вскочила на ноги, с грохотом уронив табуретку. — Ну и сволочь! Господи, что за жизнь у меня такая — все меня используют! Сначала Виктор, теперь ты!
— Я спасаю тебя, Лина. Спасаю.
— Ну спасибо! И что ты будешь делать со мной дальше? Продашь на биообразцы?
— Мы уедем отсюда. В место, где будем в безопасности. Там ты отойдешь, отогреешься душой. И узнаешь, что такое настоящая жизнь, настоящее счастье.
— Куда мы уедем? В твою страну?
— Да.
— Как она хоть называется?
— Пока не могу сказать.
— Это вообще на Земле находится? Или где-нибудь на астероиде? Может, ты инопланетянин, Умник? Спиртного не пьешь, кофе не переносишь, до людей дотрагиваться тебе противно…
— На Земле.
— Умник, что все это значит? — спросила Лина. — Кто ты такой на самом деле?
— Человек. Просто человек. Слик. Гид.
— Почему ты возишься со мной?
— Потому что люблю тебя.
— Ага-ага. Гид-мардж влюбился в клиентку. И превозмог во имя любви свое отвращение к половым актам с переделанными. Трогательная романтическая история.
— А что, по-твоему, такого быть не может? — Умник улыбнулся.
— Как-то не верится.
— Ты умная девочка, — сказал Умник. — Пожалуй, даже слишком умная — это осложняет твою жизнь, потому что каждый факт ты подвергаешь скептическому анализу. Но это не страшно. Потому что в конце концов ты поверишь мне, и привыкнешь ко мне, и будешь жить со мной, и радоваться каждому дню.
— Размечтался…
— Все будет так, как я сказал. Спорим? — Умник протянул руку.
— На что? Давай на бутылку коньяка! Хорошего, французского.
— Коньяка? — слик передернул плечами. — А ладно, пойдет. Давай лапу.
— Зачем?
— В моей стране так положено, — пояснил Умник. — Когда спорят, пожимают друг другу руки и разбивают ребром ладони. Вот так.
Он показал — как.
— А, я поняла, откуда ты, — сказала Лина. — Я видела такое по телевизору. По-моему, это в Норвегии так спорят. Значит, ты скандинав, да?
— Приблизительно, — сказал Умник.
* * *
Агент Руди Картер сидел в кабинете, положив на стол ноги в лакированных черных туфлях, курил тонкую сигару и пускал дым в потолок.
Давно у него не было такого скверного настроения.
— Пароль: “Жизнь — дерьмо”, — сказал он. — Отзыв: “Люди — лжецы”.
Монитор на столе ожил, на нем появилась квадратная физиономия агента Фила Брема.
— Отдыхаешь, Руди? — спросил Брем.
— Размышляю о жизни. Что нового?
— Кое-что интересное. Поймал наконец-то этого Адама, племянника нашего Джозефа Горны, допросил его. Оказывается, у Джозефа есть ранчо где-то в лесу, в Мичигане. Он периодически ездит туда ловить рыбу. Есть большая вероятность, что он скрывается именно там.
— Отлично, — Картер кивнул. — Едем на ранчо, стало быть? Искупаемся в речке, посмотрим, какой улов у старины Джо?
— Не получится. Племянник не знает, где это место точно находится.
— Врет, — уверенно заявил Руди. — Вези этого Адама сюда. Я из него Еву сделаю, но информацию вытащу.
— Бесполезно. Он на самом деле не знает. Я просканировал его мозги — пусто. Джозеф всегда ездит туда один, Адам никогда там не был, да и не больно-то интересовался этим самым ранчо.
— Ясно. — Руди убрал ноги со стола, придвинул к себе клавиатуру. — Сейчас прозвоню по базе. Где ты говоришь, у него фазенда? В Мичигане? Меж сосен и берез, на ягодной полянке?
— Я уже прозвонил. По нулям. Ранчо записано на какого-то другого человека. Да, похоже, и не ранчо это вовсе — так, одно название, рыбачий домишко на берегу речки и четверть акра земли, заросшей кустами. В Мичигане таких частных владений — несколько тысяч.
— Да хоть миллион! — Руди придвинулся к экрану вплотную — так, что брызги слюны полетели на стекло. — Мне нужен этот хренов глист, инопланетный червяк, и ради него я не то что Мичиган, все Штаты на уши поставлю! Заказывай скипер, я хватаю Карлоса, и через полчаса прыгаем к озерам. Я не я, если сегодня же не найду чертово ранчо и Джо на нем. Все понятно?