— А вдруг тебе не снилось, что я тебя целовала?
— Глупости. Ты не переносишь перегара. — А я на нос надела прищепку.
— У тебя никого нет, а одной тебе с задачей не справиться?
— Не угадал. Просто ты порядочный парень, вот и все. Кстати, если найдешь клад отца, ты все равно ничего не поймешь. Там будет опять указана какая-нибудь страница из моей любимой книги. И шифры на каждом шагу. До алмазов добраться только мне под силу, и никому больше. Я знаю тысячи загадок и решила столько же ребусов, придуманных моим отцом. Этим он спасал мне жизнь. Ты же сам говоришь — я нужна им живой.
— А Швернику ты нужна мертвой. Тебе надо уехать из города. Я сам найду тех троих. Я видел их лица. У меня есть надежные ребята, они помогут.
— Хочешь продолжить резню?
Неожиданно прозвучал выстрел, эхом раскатившийся по долине. В борту лодки образовалась дырка.
Девушка растерялась. Егор вскочил, дернул ее за руку, и Яна растянулась на дне посудины.
— Лежи, не шевелись!
Хлопнул еще один выстрел. Новая дырка образовалась ниже ватерлинии, и в лодку потекла струйка воды. Егор взялся за весла и погреб к противоположному берегу.
— Стреляет снайпер с вершины, где стоит дуб. Кто? — спросила Яна.
— Не менты, разумеется. Если это те трое, то они хотят потопить лодку и выловить нас на берегу, как лягушек. Если это Феликс Шверник, то они нас убьют.
Еще один выстрел и новая дырка.
— Мы не дотянем до берега. Далеко! — с отчаянием крикнула напуганная девушка. — Лодка затонет!
— Не кричи, я не глухой, — нажимая на весла, сказал Егор. — Заткни дырки ладонями. Лодка уже не спасение, доберемся вплавь. Водичка чистенькая, прохладная — отличный вытрезвитель.
— А как возвращаться? Мост в десяти километрах.
— Забудь про мост. Там они нас и будут поджидать. Выстрелы продолжались, но по цели не попадали. Одна пуля царапнула Егора по плечу, вырвав клок куртки.
— Они тебя убьют!
Яна хотела приподняться с пола, но Егор прижал ее ногой.
— Пардон, мадемуазель, вам лучше оставаться на дне.
— Они убьют тебя!
— Я пуленепробиваемый. Один алкоголик упал с одиннадцатого этажа и остался живым. Врачи поражались. Будь он трезвым, от него бы мокрого места не осталось.
— Не заговаривай мне зубы. В лодке полно воды.
— До берега еще далеко.
— Нужен целлофан или пластиковый пакет. Спички промокнут, если нам придется плыть, а без костра мы заработаем пневмонию.
— От пневмонии водка спасает, а не костер. А лучше спирт.
— В лодке есть целлофановые пакеты. Сзади, под мотором. Мы туда рыбешку бросали, наполнив их водой.
— Готовься, Яночка! Заплыв метров на двести. Можешь вставать, пули сюда уже не достают. Теперь у них два варианта: украсть чужую лодку или устроить облаву у моста. С лодкой они связываться не станут. На том берегу стеной стоит лес, без собак нас не найдут.
Яна нашла пакеты, собрала все, что лежало в карманах, и запаковала.
— Рано плавательный сезон открываем, — сказал Егор, перекрестился и нырнул в ледяную воду. Девушка зажму рила глаза и прыгнула следом.
10 часов 10 минут
За столом сидела молоденькая хорошенькая секретарша. Олег Громов никогда ее раньше не видел, а потому не купил шоколадку. А зря. Он любил хорошеньких девушек и старался оставлять о себе приятное впечатление.
— Как вас зовут?
— Вера.
— Какое обнадеживающее имя. Я Громов. Главный редактор «Вестника». Ваш шеф меня ждет. Мы с ним договорились о встрече по телефону.
— Да, я в курсе. Проходите.
— С удовольствием поболтал бы с вами вместо него, но надеюсь, что такой момент мне еще представится.
В ответ девушка улыбнулась.
Олег взялся за ручку двери, ведущей в кабинет, и оглянулся.
— Да… А как его зовут? Запамятовал.
— Евгений Александрович.
Человек, занявший место покойной Антонины Прудниковой в главном офисе фирмы, выглядел очень представительно. Высокий, статный, лысоватый, в очках, с модной небритостью. Он вышел из-за стола и поздоровался с «акулой пера» за руку.
— Вы готовы похоронить хозяйку? Похоже, ее дочка не скоро появится на горизонте.
— Присаживайтесь, Олег Григорьевич. Вы как-то сразу меня подкосили своей атакой без клича «Ура!».
— Профессиональная болезнь.
Громов сел на стул и глянул в окно. Метрах в десяти стояло ветвистое дерево, с которого очень удобно стрелять. Почему убийцы не воспользовались этим?
— Яна позвонила мне, — сказал шеф, — и велела заняться ритуальными хлопотами. Мы все подготовили, осталось получить свидетельство о смерти.
— Прудников, через месяц Антонина… Недолго она просидела в этом кресле.
— Тони и дня не сидела в этом кресле. Как только Григорий Александрович погиб, она меня усадила на его место. Я был у истоков бизнеса, работал заместителем Прудникова. Тони не интересовалась делами фирмы.
— Потому и продала ее. А вы что с этого будете иметь?
— С чего? С продажи? Лишусь работы. Я клерк. Чиновник. Долевого участия не имею. Я наемный работник.
— И тут все такие, как вы?
— Да. Следствие уже всем косточки перемыло, но ни одного из заинтересованных в смерти босса или его жены среди сотрудников не нашлось.
— Теперь у вас будет новый хозяин, вы знаете его?
— О том, что Тони продаст казино, знали все, но кому она передаст бизнес, никто не знал до последнего момента. Не только Шверник хотел купить, были и другие.
— И когда наступил последний момент?
— Договор составлял я с нашими юристами. С этим договором Тони поехала на встречу со Шверником. Они встречались в ресторане. В девять вечера она мне позвонила и сказала, что договор подписан и я должен проследить поступление денег на счет. На следующее утро я связался с банком. Деньги поступили.
— Половина, — уточнил Громов. — А половину они должны выплатить наличными. А если не выплатят? Как тут быть? Я знаю о расписке. Но ее можно уничтожить и тогда к покупателю никаких претензий не возникнет. Я прав?
— Нет, не правы. У договора есть приложение. Оно вступает в силу при полном взаиморасчете сторон. В договоре указана сумма сделки. Счет в банке заморожен, с него нельзя снять деньги, но на него можно положить любую сумму. Приход составляет половину цены.
— В чем фокус, Евгений Александрович?
— Никаких особых фокусов. В одиннадцать вечера Андрей мне не привез расписку Шверника, по которой он должен выплатить нам вторую половину денег наличными через день, привезти деньги сюда, в офис, мы отдаем ему его расписку и оформляем приходный ордер. Только после этого Тони ставит свою подпись на приложении к договору, и он вступает в силу. Денег по сей момент никто не привозил. Да и подпись ставить некому. Расписаться может Яна, но ее подпись будет иметь силу через полгода, когда наследственные дела оформят. Это формально. На самом же деле Шверник, если заплатит все деньги, может управлять бизнесом. Доходы будут идти на его счета, пока наш заблокирован. Это уже вопрос договоренностей.