— Долго еще ехать? — спросил Северцев, слегка расслабляясь.
— Нет.
— И где же Хранитель хранит свои мечи? В музее, что ли?
— Свои… — показал кривую улыбку капитан. — Это Мечи Мира, мечи всех времен и народов. Как вы относитесь к магии, к волшебству?
— Странный вопрос, — озадачился Северцев.
— Не более странный, чем ваш вопрос о Хранителе.
Северцев с сомнением посмотрел на приятеля, сосредоточенного на каких-то своих мыслях.
— Ну… это область знаний… о которой больше всего любят рассуждать дилетанты.
— Недурно, — снова усмехнулся капитан. — К счастью, знания половым путем не передаются, иначе вид хомо сапиенс давно исчез бы с лица земли.
Северцев внимательно посмотрел на собеседника и вдруг понял, что тот далеко не так молод, как кажется. Мнения о нем Олег не изменил, все же этот человек действовал слишком жестко, если не жестоко по отношению к другим людям, к примеру, к Витюше Костину. Однако капитану скорее всего было плевать, нравится он кому-нибудь или нет.
«Скорая помощь» остановилась у двухэтажного особняка за трехметровой металлической решеткой. Открылись решетчатые ворота. Машина, хрустя гравием, заехала на территорию владения, обогнула фонтан, свернула за угол здания и нырнула в ворота приземистого строения во дворе.
— «Хвост»? — посмотрел на спутника в халате капитан.
Тот поправил наушник рации, выслушал кого-то, отрицательно покачал головой.
— Выходим.
Сопровождавшие капитана мужчины и он сам сняли халаты, вылезли из машины в тесное бетонное помещение, освещенное тусклой лампой в сетчатом колпаке. Открылась металлическая дверь. Капитан шагнул в проем первым, обернулся:
— Осторожнее, низкая притолока.
Северцев и Храбров молча последовали за ним, слегка наклонив головы: оба были высокими, на голову выше остальных, и в значительной степени походили друг на друга. Разве что у Дмитрия были усы и бородка, а у Олега нет.
Спутники капитана остались в гараже, хотя, возможно, это строение предназначалось для других целей.
Дверь закрылась. Помещение напоминало лифт, стены которого были сплошь утыканы острыми иголками. Даже пол оказался покрытым не толстым ворсистым ковром, каким он виделся издали, а такой же щеткой иголок, только более густой.
— Лифт в подземный бункер? — поинтересовался Северцев.
— Угадали, — кивнул капитан.
— Глубоко?
— Не поверите.
— Метров сто? Двести?
— Семь километров. И находится бункер, как вы изволили выразиться, не под Москвой и даже не под нашим материком.
— Шутите? Где же?
— Под Арктикой.
Северцев и Храбров обменялись недоверчивыми взглядами.
Капитан Коряцкий, или кто он был на самом деле, подмигнул обоим, бросил одно слово:
— Поехали!
Острия иголочек на стенах налились алым свечением, пахнуло озоном. На миг у всех находящихся в лифте сердце свалилось в пятки — наступила и тут же прошла невесомость.
— Ничего себе скорость… — пробормотал Северцев.
По губам проводника скользнула снисходительная усмешка.
— Это магическая скорость, Олег Николаевич. Мы не движемся в пространстве, мы его особым образом складываем.
Новая пульсация алого света, новый рывок сердца и желудка от наступившей невесомости. Короткая дурнота.
Дверь открылась.
— Приехали. Выходите.
— И вы хотите сказать, что мы преодолели… более трех тысяч километров?!
— Уточняю: независимо от того, верите вы в это или нет.
Ошеломленные всем происходящим, что не укладывалось в привычные представления о событийной реальности, путешественники вышли из лифта в коридор с грубо обработанными каменными стенами и неровным, в буграх и рытвинах, полом. Капитан остался в лифте.
— А вы? — оглянулся Северцев.
— Я вернусь за вами через час.
Дверь закрылась… и исчезла! На ее месте отсвечивала мелкими кристалликами стена горной выработки.
— Приветствую вас в Обители Мечей, — раздался за спинами друзей чей-то басовитый сочный голос.
Они обернулись.
В конце коридора стоял седой длиннобородый старец в белой рубахе, подпоясанной красным кушаком, в полосатых штанах, заправленных в мягкие белые сапоги.
— Хранитель… — пробормотал Дмитрий.
Есть Он был очень похож на старика-волхва, с которым Храбров познакомился на Урале, особенно выражением светло-голубых, сияющих внутренним огнем, глаз. И все же это был другой человек.
— Идите за мной.
Каменная стена в тупике коридора, казавшаяся твердой, массивной, монолитной, поплыла дымком, протаяла в глубину, образуя проход.
Северцев и Храбров сделали несколько шагов, следуя за проводником, и оказались в огромной естественной пещере, с потолка которой свисали серебристо-белые сталактиты и прозрачно-ледяные сосульки, светящиеся изнутри. Они-то и освещали зал ровным рассеянным светом.
Впрочем, едва ли эти сосульки были ледяными. Температура в пещере держалась на уровне не менее плюс тридцати градусов по Цельсию, как на солнцепеке, и запахи бродили по обширному пространству зала соответствующие: запахи нагретого камня, раскаленного песка, пыли, металла и — на грани чувствительности — каких-то газов, от которых першило в горле. Но не это остановило гостей.
Весь пол пещеры был заставлен множеством каменных пальцев толщиной с голову человека, из вершин которых торчали… рукояти мечей! Их было не меньше нескольких сотен, и над каждой рукоятью раскаленным столбиком дрожал воздух.
— Мать честная! — пробормотал Северцев. — Это что — действительно музей? Или склад?
Старец обернулся:
— Это хранилище Мечей Героев, символизирующих начало высшей справедливости. В соседнем зале хранятся Мечи Зла и Порока. Меч воина-крестителя Чернаги будет храниться там.
Дмитрий, держащий черный меч левой рукой, невольно посмотрел на него, но тут же поднял глаза.
— Откуда вы знаете…
Старик скрыл улыбку под усами.
— У нас своя служба информации. Не отставайте.
Он двинулся вдоль стены пещеры в дальний ее конец.
Северцев задержался, разглядывая рукоять меча с огромным сверкающим алмазом и часть лезвия, торчащего из каменного столба.
— По-моему, я где-то его видел…
Проводник оглянулся:
— Это Талвар-и-Джанг, Меч Ислама, символически объединяющий власть и могущество. Алмаз на эфесе — знаменитый Кох-и-Нор.