Склон был высоким и, похоже, где-то ниже находился обрыв. Постоянный шум напоминал водопад. Вокруг тайга, едва тронутая липкими нежно-зелеными листочками. На небе ни облачка. Бескрайний простор. Приятно полюбоваться на такую красоту, если знаешь, что потом можешь пойти домой.

Савва наблюдал, как мужики валят деревья и загоняют бревна под нос самолета, ведь с таким грузом оставшийся без крыльев фюзеляж мог снести на своем пути любое препятствие: наклон слишком крутой, соскользнет — не остановишь.

— Где мы упали? — спросил Усов.

— Приборная доска вдребезги, можно только предполагать, — ответил Алешин.

— И что вы предполагаете?

— Мои расчеты малоутешительны, бортинженер.

— Мои тоже, командир. Нам не долили топлива в левый бак на четверть, а правый вовсе не заправили, и это сделано умышленно.

Работа прекратилась. Мужчины выпрямились и с удивлением уставились на покалеченного бортинженера.

— Ты что-то, парень, заговариваться начал. Спирту перебрал?

— Весь спирт в боль ушел. Только при нехватке топлива двигатели дают такие сбои. Проверить это нельзя, баки срезало, как только мы легли на брюхо. Правда, можно подняться на вершину и поискать, дорожку мы брюхом протоптали длинную.

— К сожалению, с воздуха нас не заметят. Деревья метров на двадцать к небесам вытянулись, спрятала нас тайга в своих объятиях.

— Надо готовить костры, — предложил Сурен.

— Вспыхнет, не погасишь, сами себя спалим. Сушняка очень много.

— Надо вырубать поляну, — сказал Шкловский, — и рыть рвы по кругу, чтобы огонь не полез дальше.

— Рано об этом думать. Мы на высоте в полкилометра, если не больше. Вся тайга как на ладони. Сейчас тихо. Надо знать силу ветра, а то так задует, что все горящие головешки по кругу разнесет.

— Восточный ветер не страшен, мы вершиной огорожены, западный нам много хлопот доставит.

— Вот что, ребята, пора перекусить. Выпьем по чарке за то, что выжили, а потом думу думать будем. Торпеду нашу укрепили, как могли. Надо канатами хвост привязать, и дело сделано.

— Насчет «по чарке», это ты хорошо сказал, командир, — улыбнулся Сурен. — Такие люди, как мы, не погибают за здорово живешь. Тайгой нас не напугаешь.

Хрустнула ветка. Все оглянулись, но ничего не увидели.

— Ну вот, — продолжал Карапетян, — шашлык сам идет в руки.

— Шашлык не меньше лося, треснуло так треснуло.

Шкловский потянулся к кобуре.

— Спать будем в самолете с задраенными люками, — приказал Алешин.

— Толку что. Все иллюминаторы выбиты, и стекла кабины рассыпались.

— Без лестницы не взберешься, а медведи со стремянками не ходят. Лады, пошли тушенку жевать.

— Эй, мужики, а я? Костылей вы мне еще не сделали.

Савву понесли на руках.

6.

После четырнадцати часов полета лайнер Рогожкина приземлился в Хабаровске. К самолету подкатил грузовик с солдатами, и они взяли его в кольцо.

— Всем оставаться на местах, — приказал капитан Дейкин своей команде.

Никто не тронулся с места. В самолете сидели люди, которых трудно чем-то удивить. Любопытством они тоже не страдали. Когда к лайнеру подъехал автозаправщик, многие догадались — полет не закончен.

Лиза подсела к Гаврюхе и тихо спросила:

— Послушай, капитан, есть вещи, о которых я ничего не знаю. Нас должны пересадить на поезд?

— Полетим на самолете. Сократим время, только и всего. Не спрашивай меня ни о чем, Лиза, я знаю не больше тебя. В определенном месте, в определенный час нам вручат инструкции. Кто это сделает и где, видно будет.

— Иди туда, не знаю куда…

— У меня есть карты маршрута. Точка отсчета не определена. Никаких названий, только приметы. Кто-то должен нас вывезти на стартовую площадку. Есть компас, направление, ориентиры, но ты сама знаешь, в какие дебри нам предстоит забраться. Карты приблизительные, это все, что у нас есть.

— Спасибо, порадовал. А как выбираться будем?

— Я воспитывался охотниками в тайге, будем оставлять зарубки. Есть и другие способы, по которым можно найти обратную дорогу. Главное, не петлять, а точно держаться заданного курса, тогда и обратный путь найдем легко.

Лиза поднялась с кресла и осмотрела своих подопечных. Некоторые спали, кто-то читал, кто-то равнодушно смотрел в окно. Удивительное хладнокровие. Из кабины вышел командир корабля и бортинженер. Спустили трап. К самолету подъехала легковая машина, летчики сели в нее.

Рогожкин достал из планшета пакет и передал сидевшему рядом с шофером полковнику. Тот даже вскрывать его не стал.

— Вы летите в Якутск на военный аэродром «Сосновый». Командир аэродрома Можейко вас встретит. Экипаж до особого распоряжения поступает под его командование. Самолет генерала будет возвращен в Магадан другими пилотами. Это приказ.

— Но вы не вскрыли конверт! — удивился Рогожкин.

Полковник вернул пакет.

— Он для полковника Можейко. Я получил радиотелеграмму от полковника Челданова, выполняющего обязанности начальника Дальстроя. Вопросы есть?

— Есть, — подал голос Муратов. — Что будет с нашими пассажирами, и вернемся ли мы обратно?

— Пассажиры, как вы их назвали, выполняют поставленную задачу. Ваша забота — доставить их в нужную точку и продолжить службу согласно приказу командования. Уверен, что ваш экипаж не будет расформирован, так как считается лучшим в системе Дальстроя. На этом все. Можете вылетать, самолет заправлен. Через десять минут начинайте рулежку.

— Четырнадцать часов лета, чтобы выслушать ваш приказ, и еще столько же лететь до Якутска. Кому нужна эта бессмысленная петля? Мы могли бы напрямую лететь на Якутск, — возмутился Рогожкин.

— Вопрос не по адресу, задайте его начальству Дальстроя. Вы свободны.

Летчики вышли из машины.

— Ты что-нибудь понял, Елизар Никифорыч?

— Приказ, чего тут понимать. Мы люди военные, подневольные.

— С каких это пор Челданов распоряжается экипажем Василия Кузьмича?

— Вопрос не по адресу, капитан. Я не гадалка.

Они заняли свои места и запустили двигатели.

В салоне десять рядов по два кресла в каждом, но пассажиры предпочли устроиться поодиночке за исключением Огонька, который спал на плече Шабанова. Отец Федор, который нашел общий язык с кубанским казаком-огородником, сидел за ним, они тихо о чем-то беседовали, будто летели на праздник по приглашению.

Лиза пересела к Пенжинскому.

— Послушайте, Князь, — с усмешкой начала она, — вы что-то смыслите в археологии?