— Совершенно верно, Елизавета Степановна.
— Ходили в экспедиции?
— Ну разумеется. В летний сезон. Зимой у меня студенты, я преподавал историю в университете.
— В тайге приходилось бывать?
— В джунглях бывал, но до тайги так и не добрался. Я занимался Ближним Востоком и Северной Африкой. Мой дед и прадед и их деды и прадеды были исследователями северо-востока, севера и Китая. Труды своих предков я имел удовольствие читать, им принадлежит много интересных открытий.
— Я в курсе. Когда-то училась в Историко-архивном. Историю Египта сдавала по вашему учебнику. Но сейчас речь идет о другом. Вы умеете составлять карты?
— Разумеется. Картография очень интересная наука.
— Наш поход необычен, мы идем в места неизведанные, там нет проторенных дорожек. Никто не знает, в какие дали нас занесет. Хочется верить, что мы найдем самолет легко и быстро. На карте все выглядит просто, пока не понимаешь, о каких масштабах идет речь. Важно не заблудиться, не кружить на месте и найти дорогу назад.
— Надеюсь, у нас есть общая карта?
— Общая карта есть, но слишком обобщенная. Во всяком случае, населенных пунктов я на ней не видела. Зеленое поле, изрезанное голубыми змейками рек.
— Если знать отправную точку, нужен блокнот, линейка, циркуль и некоторые навигационные приборы. Мы составим свою карту и разобьем ее на квадраты, тогда уж точно не заблудимся.
— Хорошо. Я все, что нужно, достану, а приборами нас снабдили перед вылетом.
Пенжинский улыбнулся:
— Вам не надо беспокоиться, все будет хорошо.
Лиза ему поверила. Князь умел вселять уверенность в людей — сказывался педагогический опыт и личное обаяние. От этого человека веяло теплом.
Следующим в круг ее внимания попал следователь Журавлев, который напророчил ей участие в экспедиции. Правда, тогда ни о каком походе речь не шла, просто Важняк сказал, что ее судьба соединится с судьбами узников-одиночек.
— А ведь вы оказались правы, Матвей Макарыч. Я стала членом вашей команды.
— Неправильно формулируете, Елизавета Степана. Это мы стали вашей командой.
— От перемены мест…
— Все меняется. Если вы не станете лидером, вас сомнут. Взгляните на этих людей. Каждый из них прошел большую жизненную школу. Каждый — индивидуальность. Что может сделать хрупкая женщина с табуном диких мустангов?
— Не преувеличивайте, Матвей Макарыч.
— Вы одна.
— У меня двое автоматчиков и капитан Дейкин.
— В тайге они вас не спасут.
— Да что вы меня пугаете? Если кто-то захочет сбежать, то он это сделает раньше и не пойдет в тайгу. Спрыгнет с поезда, что называется. Им обещаны паспорта. Какой дурак рискнет жить без документов в наше время?
— Вырвавшись на свободу после каторги, о паспортах не думают. Они в агонии. Что касается тайги, то туда попадут все. Генерал произвел на меня очень сильное впечатление. Умный, опытный и расчетливый человек. Нас близко не подпустят к крупным городам. Когда мы приземлились в Хабаровске, самолет окружили солдаты. Они знают, с кем имеют дело. Нас не повезут в поезде.
Лиза сглотнула, в ее глазах сверкнул огонек гнева.
— Вы, конечно, человек авторитетный, с вашим мнением надо считаться, но я уверена, мы выполним поставленную задачу.
— Не обижайтесь на меня. Я на вашей стороне. Только не забывайте, что многие из нас просидели в одиночках по два месяца, задолго до крушения самолета. В провидцев я не верю, генерал знал о предстоящей авиакатастрофе и загодя готовил поисковую экспедицию из людей, обреченных на гибель. Какая разница, где им сдыхать? Белограй не верит в наш успех. Он обещал свободу смертникам, если они найдут иголку в стоге сена, и каждый здесь присутствующий это понимает. Не проще ли получить свободу, не занимаясь безнадежным занятием? Сейчас каждый думает так.
— О спасении собственной шкуры?
— Инстинкт самосохранения дан человеку природой, в этом нет ничего зазорного. Пути бывают разными. Если вы убедите команду в том, что ваш путь единственно правильный, люди за вами пойдут. Но задача это сложная, почти неразрешимая. Соберитесь с духом, либо спасайтесь бегством.
— Черта с два! Мы найдем этот поганый самолет с золотом! — слишком громко выкрикнула Лиза и тут же замолкла.
О золоте никто ничего не знал. Все ее слышать не могли, шум мотора заглушил вопль, но те, кто сидел рядом, услышали. Реакции никакой не последовало. Каждый думал о своем.
Лиза закрыла глаза, немного посидела, что-то бормоча себе под нос, потом встала и прошла в конец салона к Трюкачу. Она специально подсаживалась к каждому, пытаясь понять настроение людей, однако больше всего ей хотелось пообщаться с Трюкачом. Ее тянуло к нему, словно магнитом. Показывать свою слабость Лиза не собиралась, но Важняк сбил ее с толку, и она побежала искать защиту.
— Привет, гусар.
— Привет, принцесса. Это ты правильно сделала, что не сменила свой кожаный наряд. Он тебе идет, и люди привыкли видеть тебя в роли кожаного генерала.
Лиза села рядом.
— Подарок мой не потерял?
— Храню, пока не отобрали.
— Вот и хорошо. Давай закурим.
Она достала портсигар и предложила папиросу. Родион хотел вернуть ей зажигалку, но она не взяла.
— Оставь. Скажи мне, Родион, я тебе нравлюсь?
— Ты всем нравишься. Огонек так тот вовсе по тебе с ума сходит.
— Он мальчишка. Вступишься за меня?
— Чего ты боишься?
— Удара в спину, Родион.
— А меня не боишься?
— Тебя не боюсь. Таких женщины не боятся, за такими на край света идут.
— Можно считать, твоя мечта сбылась, туда нам и дорога.
— Дорога определена. Только не я за тобой пойду. Пойдешь ли ты за мной?
— Да. Ты меня из лагеря вытащила, шанс выжить оставила. Было бы нечестно бросать тебя, я привык отдавать долги.
— Эх, парень! Встретились мы с тобой не там, не в то время и не в том месте. Перевернуть бы мир вверх тормашками и начать все сначала.
— В моей жизни ничего не изменилось бы. Я прожил так, как считал правильным и нужным. Только жизнь складывается не по нотам.
— Хочешь еще один подарочек?
— Балуешь меня, принцесса.
— Ты того стоишь, гусар. Я бы тебе больше подарила, но ведь не возьмешь.
Лиза достала из сапога офицерский кортик в ножнах и положила ему на колени.
— Кажется, ты умеешь обращаться с такими игрушками. Спрячь в сапог, пригодится. Никому из вас оружие давать не положено. Карабины разряжены, так, вид один, для острастки. Ладно, пойду я. Непросто мне сидеть с тобой рядом.