Пол кипел от бешенства. Он налил себе стакан виски и принялся вышагивать из угла в угол своего кабинета. Это все Клер виновата! Если бы она не мешала ему! Если бы проявляла хоть немного верности и покорности, подобающих жене! Сука! Холодная, тупая, сумасшедшая сука! Он залпом осушил стакан, затем позвонил своему юристу.
– Слушай, Кен. Я заскочу к тебе относительно оформления бумаг, связанных с опекой над моей женой. Ее, конечно, еще раз осмотрят врачи. Но сейчас я хочу, чтобы ты сделал заявление для прессы и опроверг всю ту грязь, которой Форбс облил в понедельник нашу семью, – он со свистом втянул воздух. – Скажи им, что Клер Ройленд не продает Данкерн. Вопрос об этом даже не ставился. И скажи, что Форбс – невежественный и неинформированный скандалист, а данная местность не представляет абсолютно никакого интереса – ни с точки зрения охраны природы, ни по поводу добычи нефти, которой там нет и в помине. Это просто голый утес на семи ветрах и третьеразрядная гостиница, которая ничего не может предложить клиентам, кроме сибирского холода и никто, повторяю, никто, не делал предложения купить подобное место. Что? Да ради Бога, изложи это любыми словами, но заткни глотку Форбсу и сними этого пса с моего загривка! – Он швырнул телефонную трубку, затем в четвертый раз потянулся за бутылкой виски – через полчаса ему предстояло держать ответ церед сэром Дунканом и членами совета директоров.
Джеффри, вернувшись после встречи с епископом, пребывал в глубокой задумчивости. Он уселся напротив жены в уютной, чуть обветшалой гостиной священнического дома и, подавшись вперед, взял ее за руку.
– Я рассказал ему все, включая твои сомнения. – Он мягко улыбнулся. – То, что ты считаешь, будто Клер просто шутит и все выдумывает. Мы долго беседовали о ней и вместе молились. Епископ склоняется к мысли, что мы правы в наших опасениях. – Он помолчал. – Хлоя, дорогая, он предоставил мне решать, что делать. Я собираюсь для начала причастить ее и после испросить разрешения у специальной коллегии при епископе провести церемонию экзорцизма лично мне. Но сначала я должен убедиться, что это единственный способ оказать ей посильную помощь.
Хлоя уставилась на него.
– Экзорцизм? Ты не шутишь? Джеффри, ради Бога...
– Да, дорогая, ради Бога. – Он был очень серьезен. – Пожалуйста, поверь мне: я знаю, о чем говорю. Мое мнение отнюдь не легковесно, а основано на многолетнем опыте. Конечно же, прежде чем принять окончательное решение, я снова поговорю и с ней, и с ее матерью, с экономкой, с Полом, в конце концов. В любом случае благословение епископа необходимо, тем более – на такой ответственный шаг. – Он встал, нахмурившись – Мы должны спасти Клер, Хлоя, даже такой ценой и несмотря на то, что в этом я недостаточно компетентен.
– Ну так и не делай этого. Ради Бога, не делай сам Джефф! Да и зачем вообще это нужно?
– Может дойти до того, что это станет единственным выходом. В иных обстоятельствах епископ назначил бы кого-нибудь из экзорцистов той епархии, к которой принадлежит Клер, но поскольку она моя невестка, а также насколько мне известно, она не посещает церковь ни в Дедхеме, ни в Эрдли и никогда не посещала, епископ согласился, что психологически будет лучше, если я – тот, кого она знает и кому, надеюсь, доверяет, – проведу службу.
– Ты играешь прямо на руку Полу! – Хлоя в ярости встала. – О Джеффри, как можно быть таким идиотом? С Клер не происходит ничего дурного!
Он улыбнулся.
– Пожалуйста, дорогая, предоставь мне судить об этом. Если Клер одержима духом из прошлого, мы должны изгнать его прежде, чем он овладеет ею целиком.
– Это на девяносто девять процентов розыгрыш, Джефф...
– Я так не думаю. – Он покачал головой. – Я прекрасно сознаю, что Пол стремится извлечь из ситуации максимум личной выгоды. Я хорошо знаю своего брата, но это не умаляет реальной опасности, угрожающей Клер. Она нуждается в помощи, Хлоя, твоей и моей. Ты должна поддержать меня, пойми, дорогая. Нужно, чтобы сквозь это испытание ей помогла пройти женщина и желательно хорошо знакомая.
Хлоя прикусила губу и снова устало села.
– Я же могу поверить, что все это – на самом деле и я не сплю. Какой-то фильм ужасов! Как происходит экзорцизм? Что ты должен будешь сделать?
– Я помолюсь с ней и прикажу духам уйти.
– И все? Так просто? А если, предположим, она не согласится?
– Согласится, милая. Уверен, что когда она все осознает, то захочет, чтобы я ей помог.
– И когда ты собираешься это сделать?
Он покачал головой.
– Не знаю, сначала надо обсудить все с Полом. Он хочет, чтоб я снова повидал Клер и подписал документ, дающий ему власть поверенного в ее делах на время болезни. Она действительно в данный момент не способна принимать разумных решений. Но, – он поднял руку, – я знаю, что ты собираешься сказать, и не подпишу ничего, что повредило бы Клер или позволило бы Полу злоупотреблять ее физическим состоянием и деньгами. Я не так глуп. Как только Клер вернется на юг, я повидаюсь с ней. Если необходимо, сам съезжу в Пертшир. Я хочу сделать это по возможности скорее, но момент должен быть выбран правильно.
Вечером, когда Джеффри отправился на встречу с комиссией, Хлоя позвонила Эмме.
– Он хочет изгонять из нее дьявола, Эм! С колокольчиками, свечками и Библией! Серьезно. Что нам делать?
– Идиот! – взволнованно выкрикнула Эмма. – Он не понимает, что не должен соваться к ней. Клер пошлет его подальше.
– Пол вернулся в Лондон, – продолжала Хлоя. – Джеффри звонил ему сегодня, но тот был явно в мерзком настроении и сказал, что в данный момент нет смысла, чтобы Джефф встречался с Клер. Проще говоря, Пол велел ему не вмешиваться. Это прямо противоположно его первой просьбе, с которой он приходил к Джеффри.
– Я догадываюсь, почему Пол так себя ведет, – медленно произнесла Эмма. – Наверное, Рекс Каммин забрал свое предложение о покупке Данкерна.
– О Боже, – сказала Хлоя. – Это значит, что Пол – банкрот?
– Думаю, это уже близко. – В голосе Эммы послышались слезы. – И если это случится, во всем буду виновата я. Но, Бог свидетель, я сделала это ради блага Клер.
Арчи на целый час ушел гулять с собаками, когда Клер решительно вошла в его кабинет. Мать с несчастным видом тащилась за ней. Антония страшно устала день и ночь следить за дочерью. Она любила Клер и хотела помочь ей, но дурной, упрямый характер Клер был невыносим. Кроме того, она боялась, что в чем-то Пол прав, по крайней мере было очевидно, что нервы дочери серьезно сдали. Теперь, когда зять уехал, всем стало легче дышать и атмосфера в доме стала менее напряженной. Пока что Антония не видела в поведении дочери ничего, что подтверждало бы слова Пола, но входные двери все равно запирались и Арчи все ключи носил с собой.
– Кому ты звонишь, дорогая? – нервно спросила она, когда Клер села за стол отчима и взялась за телефон. – Не думаю, что ты должна...