— Попробуйте, — весело оскалились гномы и, как один, обнажили свои мечи, преградив нам путь.
Опять двадцать пять! Одно и то же, до чего же однообразен этот мир в смысле общения с аборигенами. Ну почему каждый так и норовит пригрозить нам своей железякой, а то и вовсе проткнуть насквозь.
— Послушайте, — успокаивающе подняла я руки, — расслабьтесь, дышите глубже… Я вас прекрасно понимаю, наверное, денек выдался еще тот, раз вы на взводе, а тут еще две ненормальные с таким же третьим пристают к вам с нудными расспросами.
— Говори только за себя, — в один голос перебили меня друзья.
— Так вот, — продолжила я как ни в чем не бывало, — вы как к гоблинам относитесь? В мире с ними или время от времени пакости какие друг другу устраиваете?
— Чего? — не поняли они и вытянули свои физиономии. (До чего же здесь тупой народ!)
— Я спрашиваю, вы с гоблинами дружны?
— А вам что за дело? — огрызнулся рыжебородый и неприязненно на меня посмотрел.
Ну вот, я с ними по-нормальному, а они рога выставили! Нехорошо! И что это такое, на вопрос вопросом отвечать? Или это у них такая манера разговора?
— Слушайте, вы вообще на вопросы умеете отвечать? — засомневавшись, спросила я их.
— А вы?
Нет, ну не идиоты ли?
— Мы умеем. А вы? — я уже еле сдерживала гнев и раздражение.
— А мы нет, — гномы так противно захихикали, что у меня возникло вполне объяснимое желание надавать им по шеям.
Короче, вышла тупиковая ситуация. М-да-а… А если у них еще и главный такой же кретин, как эти трое? Тогда пиши пропало. С такими вряд ли можно о чем-нибудь договориться. Хоть караул кричи, только вряд ли это поможет. В это время Вицемир, перехватив у меня эстафетную палочку, продолжил светскую беседу.
— Давайте так, — начал он и взлохматил белый чуб, — вы нас провожаете к своему повелителю, а мы вам, лично вам, раскрываем один секрет.
— А он нам нужен? — спросил противный рыжик, нагло уставившись на защитника. Я смотрю, он один такой разговорчивый, остальные молчат себе в тряпочку, только подхихикивают иногда да саблями своими помахивают, словно чапаевцы.
— Ну, если вам не интересно знать, где спрятано золото Злыря… — с деланным равнодушием протянул снеговик и вздохнул, а гномы аж подпрыгнули. Интересно, о каком количестве золота идет речь, что у гномов при этом известии так глазки загорелись, что никакой пожаркой не потушить! А чернобородый даже меч выронил, правда, тут же подобрал.
— Вы знаете, где оно? — недоверчиво и в то же время с надеждой воскликнули они.
— Знаем! — гордо вскинув голову, ответила Люська, даже не понимая, о чем, собственно, идет речь.
Рыжебородый гном быстро пришел в себя и подозрительно спросил:
— А почему же вы тогда сами не забрали его?
Ну кто его просил все портить! Так хорошо началось!
Я молитвенно сложила руки на груди и, возведя очи долу, пояснила:
— Мы живем не ради материальных благ, а ради духовных ценностей!
— Монахини, что ли? — не поверил он. — А почему тогда при вас ведьминский защитник?
Ох уж этот рыжан! Выведет он меня сегодня, я ведь и глазом не моргну, как пришлепну его за болтливость!
— Почему сразу монахини? — удивленно спросил их защитник. — Белые ведьмы. Они стремятся только к добру и единению с природой. Что им до мирских благ?
— Ага, — кивнула Люся и потупила глазки.
Гномы посовещались-посовещались, и противный наконец-то выдал:
— Мы согласны. Выкладывайте, где золото Злыря, и мы отведем вас к Мокко.
Я нехотя оторвала свой возвышенный взгляд от неба и медленно перевела его на этих прохиндеев, которые, по всей видимости, считают нас даунами.
— А хо-хо не ха-ха? — ехидно вопросила я, презрительно взглянув на их наглые физиономии, а Люська процитировала строки из бессмертных «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
— Вечером деньги, ночью стулья. Ночью деньги, утром стулья. Утром деньги, днем стулья. Днем деньги, вечером стулья. Я ясно выражаюсь?
Гномы, все как один, отрицательно мотнули головами.
— Она говорит, — начала доходчиво переводить я, — что мы скажем, где находится золото Злыря, только после того, как вы устроите нам свиданку с Мокко. Короче, все узнаете после аудиенции с вашим повелителем.
— Ха! — выкрикнул рыжий самоубийца. Ох, чует мое сердце, допрыгается он у меня сегодня! И надо же ему за всех принимать решения? — А вдруг вы нас обманете? — спросил он и зло прищурился.
— Мы не такие, — покачала я головой. — Честное пионерское!
— Чем докажете?
Ну вот, теперь ему доказательства подавай! А где мы их возьмем? Надеюсь, у Вицемира припрятан козырь в рукаве. Защитник, не обманув моих ожиданий, ответил.
— Хорошо, — кивнул он, затем сделал пассы рукой, и в его ладони оказался миниатюрный цветок, искусно сделанный из драгоценных камней. Боже! Такой красоты я в жизни не видела! Более того, цветок был живой! Он то распускал нежные, полупрозрачные лепестки, то снова складывал их в бутон. А когда я наклонилась к нему, то почувствовала ни с чем не сравнимый аромат! У меня закружилась голова, все тело обволокла сладкая истома, а сердце наполнилось радостью! Так хорошо я еще никогда себя не чувствовала!
— Маги-Радис! — восхищенно воскликнули гномы, благоговейно глядя на волшебный цветок, а Вицемир ловко его убрал, а то не дай бог, те от счастья в обморок попадают, кто ж нас тогда к Мокко отведет? Кстати, интересно, когда это и где Вицемир успел стырить цветок? Он что, без меня в чужом имуществе копался? Я подозрительно покосилась на защитника, но тот даже бровью не повел.
Гномы вернулись на землю, а у рыжего появились новые подозрения. Ну не может он не подгадить.
— Так, так, так… — недобро протянул он, — а кто-то говорил, что интересуется только чисто духовными ценностями. Чего ж тогда вы цветочек-то сперли?
У-у! Гад! Надоел со своими выводами и подозрениями хуже горькой редьки!
— Они здесь ни при чем, — опустив глазки, покаянно ответил Вицемир. — Мы еще не были знакомы, когда я достал этот цветок. Просто он мне очень понравился, и я не смог пройти мимо него.
Гномы снова устроили совет и зашептались. На этот раз они быстро взвесили все «за» и «против», а потом, повернувшись к нам, кивнули:
— Мы согласны. Идемте за нами. Но учтите, что после разговора с Мокко вам от нас не отвертеться! — для пущей убедительности гномы дружно провели пальцами по лезвию своих мечей.
— Да вы не волнуйтесь! — успокоила я их. — Все будет тип-топ!
Они развернулись к входу в пещеру и пошли, а мы двинулись следом за ними. В пещере было прохладно, и чем дальше мы шли, тем становилось холоднее. Была я как-то на экскурсии в сталактитовой пещере, и все же здесь все оказалось совсем другим. Проходы и залы освещали тусклые факелы, вставленные в стены, а сталагмиты, свешивающиеся с потолка, заменяли люстры, причем очень роскошные люстры. Некоторые коридоры оказывались до того узкими и низкими, что приходилось нагибаться, зато парочка залов имела размер в половину футбольного поля. А какой здесь воздух! В этом мире вообще воздух чистейший, но в пещере… это нечто! Помнится, на экскурсии нам говорили, что час, проведенный в пещере, продлевает жизнь на год. По этому поводу у моей знакомой вертелся на остром язычке вопрос к двадцатилетнему экскурсоводу, что, может, он уже вовсе и не молодой человек, а хорошо законсервированный дедушка, если летом по нескольку часов проводит в пещерах экскурсии.