— Хочешь поехать в Лондон за покупками? Мы можем продумать список. Тебе многое нужно.
— Нет, не надо. Я хочу остаться здесь.
— Тогда можно пойти в Боукок, это большой магазин, в Эннистоне.
— Нет. Здесь — я хочу сказать, здесь. Я хочу остаться в этом доме, спрятаться. Я тут так счастлива, с тобой. Давай ни с кем больше не будем связываться, не будем никуда ходить.
— Хэтти, миленькая, тебе не надо прятаться, это нехорошо. Ты уже школу кончила.
— О, я знаю, знаю…
Глаза Хэтти вдруг налились слезами. Перл это не смутило.
— Ты должна выходить в город, плавать, ты же обожаешь плавать.
Хэтти слыхала про Купальни. Горячие источники ее манили.
— Но меня увидят. Ну, наверно, это все равно, потому что меня никто не знает, а если бы и знали, что во мне интересного? Но я не хочу, чтобы на меня смотрели. И я же не могу пойти в бикини.
— Почему? Здесь носят бикини!
— Я куплю нормальный купальный костюм. Не хочу больше носить бикини.
— Значит, нам все равно нужно по магазинам!
— Наверно, я не пойду в Купальни, там так много народу. Перл вспомнила слова Руби о том, что люди будут смеяться.
Конечно, весть о розановской внучке уже облетела Эннистон. Любопытство будет жгучим и далеко не всегда доброжелательным. Опасение Хэтти, что на нее будут смотреть, было пророческим.
— Не говори глупостей, — сказала Перл.
— Перл.
— Да, милая.
— Насчет секса.
— О!
— Я знаю, мы об этом уже говорили, и я не хотела тебя спрашивать о том, о чем ты не хочешь говорить.
Перл не стала помогать Хэтти с трудным вопросом.
— Перл, на что это похоже?
Перл рассмеялась.
— Ты имеешь в виду…
— Ой, ну ты же знаешь, что я все знаю, но… только не смейся… я знаю… и я читала… но на что это по правде похоже?
— Ты имеешь в виду — приятно ли это?
— Да, я просто не могу понять, как это может быть приятно. Я очень странная? По-моему, сама идея совершенно омерзительна.
Перл не поддалась внезапному искушению и не сказала, что по ее опыту секс именно что омерзителен. Она ответила:
— Ты не странная, просто наивная, как будто из прошлого века. Большинство девушек твоего возраста… Хэтти, не беспокойся. Все зависит от людей. Если мужчина приятный — то и секс с ним приятный, надо полагать.
— Так значит, тебе не понравилось! Прости, ты уже говорила, что не хочешь это обсуждать…
— Мне не нравились мужчины, именно те, с которыми я… Просто я была дурой.
— Я думаю, мне никогда никакие мужчины не понравятся, — сказала Хэтти.
Она принялась медленно расплетать косу. Перл встала, чтобы помочь.
— Перл, милая…
— Да?
— Насчет моего дедушки.
— Да.
— Он тебе нравится?
— Да, конечно. — Ловкие пальцы Перл расплетали толстый холодный палевый канат волос у теплой шеи.
— Думаешь, он много о нас думает?
— Не много. Но достаточно.
— Перл… мне бы так хотелось… не важно… я думала про своего папу.
— Да?
— Он был такой милый, хороший, такой тихий и вроде как… потерянный…
— Да.
— Перл, ты меня никогда не бросишь, правда? Я теперь не смогу с тобой расстаться, мы выросли вместе, как… нет, не совсем как сестры, просто как мы. Ты мой единственный человек, мне больше никто не нужен. У меня все в порядке, так хорошо, когда я с тобой.
— Я никуда не денусь, — ответила Перл.
Этот разговор был ей невыносим — он точным и уверенным движением всколыхнул ее собственный страх, словно кто-то прицельно ткнул пальцем, чтобы разбередить рану.
— Я, наверное, никогда не вырасту. Заползу в какую-нибудь трещинку и усну навсегда.
— Хэтти, перестань, что ты как беспомощная, подумай, как тебе везет, ты пойдешь в университет…
— В университет?
— И познакомишься там с кучей хороших молодых людей, джентльменов, не таких, каких я знала.
— Джентльменов!
Хэтти рассмеялась каким-то диким стонущим смехом, завесив лицо шелковистыми волосами.
Вдруг на первом этаже что-то завизжало, потом еще раз. Телефон. Девушки переглянулись с изумлением и испугом.
— Кто это, так поздно? Перлочка, подойди ты.
Перл, обутая в шлепанцы, помчалась вниз по лестнице. Хэтти последовала за ней босиком, оставляя теплыми ступнями липкие следы на сверкающих половицах, которые так тщательно натирала Руби.
Перл, стоя в прихожей, говорила:
— Да. Да…
Потом:
— Хэтти, это тебя!
— Кто?..
— Не знаю, мужчина.
Хэтти взяла трубку.
— Алло?
— Мисс Мейнелл? Это отец Бернард Джекоби.
— Да?
— Я… Ваш дедушка вас не предупредил?
— Нет.
— Я… я священник, и ваш дедушка меня просил… попросил…
— Да?
Надо было заранее спланировать разговор, подумал отец Бернард на другом конце провода, и тот последний стакан портвейна был совершенно лишний, да как поздно-то уже, а он мог бы и предупредить девочку.
— Он попросил меня поговорить с вами о ваших занятиях.
— Моих занятиях… вы хотите сказать — как репетитор?
— Что-то в этом роде, но не совсем… Вы не беспокойтесь, мы что-нибудь придумаем. Только нам надо поговорить. Вы не возражаете, если я приду завтра утром, часов в одиннадцать?
— Пожалуйста. Вы знаете, куда…
— Да, конечно, я знаю Слиппер-хаус, его все знают.
— А… да, спасибо вам.
— Спокойной ночи, дитя мое.
Боже, какой я идиот, подумал отец Бернард. Даже умудрился многозначительно хихикнуть, когда речь зашла о Слиппер-хаусе. Девочка по разговору кажется спокойной и вежливой, но с этими американцами никогда не знаешь. Он налил себе еще стакан портвейна.
— Он сказал, что он репетитор, священник, — сказала Хэтти, — Он завтра придет.
— Ладно, завтра будет завтра, а сейчас давай спать.
— Ох, Перл, что это за звук?
— Это лиса лает. Она тут живет, в саду.
Перл открыла парадную дверь. Тихая волна влажного, теплого, благоуханного весеннего воздуха медленно, величаво вкатилась в дом. Перл выключила свет в прихожей, и они стали смотреть в темноту.