Над бродом стоял стон ярости и отчаяния. Теперь головы беженцев были повернуты вверх по течению. Дюкр сразу догадался: второй плавучий мост! Умный расчет — запереть брод с обоих боков!
Выбравшись на другой берег, виканские всадники с луками наготове понеслись к небольшой рощице. Оттуда грянул залп стрел, кося людей и лошадей. Следом на каменистый берег выкатились повозки знати. Этим дали проехать немного дальше, а затем волы разделили участь лошадей.
Беженцы оказались запертыми со всех сторон.
Остановить человеческую лавину было уже невозможно. Здравый смысл остался где-то за пределами Ватара. Дюкр вдруг обнаружил, что и он кричит во все горло, добавляя свой голос к сотням других. Его несло в желтоватую грязную воду. Не успев еще достичь ее кромки, он мельком увидел второй мост мятежников. Мост был до отказа набит копьеносцами и лучниками. По обоим берегам его сопровождали вражеские солдаты. Орудуя веревками, они помогали течению подгонять мост к броду.
Сквозь завесу порхающих бабочек в беззащитных людей летели стрелы. Бежать было некуда, прятаться — негде. «Жара», предсказанная Безымянной морячкой, собирала обильный урожай. Безоружные, не имеющие доспехов люди гибли, едва успев вскрикнуть. Живые бросались во все стороны, не понимая, что везде их подстерегает смерть. Взрослые давили детей, даже не замечая этого.
Рядом с Дюкром зашаталась и упала женщина с ребенком на руках. Историк успел ее подхватить, но было поздно. Стрела насквозь пробила младенца и вонзилась матери в грудь. Дюкр закричал от ужаса и бессилия.
К нему пробилась Безымянная морячка, вложила в руки конец веревки.
— Держи крепко и ни в коем случае не отпускай. Даже если и свалишься в воду, не утонешь!
Дюкр обмотал веревку вокруг запястий. Безымянная морячка скрылась в толпе. Веревка натянулась и потащила историка вперед.
Дождь стрел не утихал. Одна из них царапнула историка по щеке, другая ударилась в плечо, но кольчуга не пустила ее дальше. Дюкр ругал себя последними словами: ну зачем он привязал шлем к поясу, а не нахлобучил на голову? Теперь от шлема остались лишь воспоминания.
А веревка неутомимо тащила его вперед, сквозь толпу; иногда над головами, иногда под ногами беженцев. Несколько раз Дюкра затягивало под воду, но вскоре он опять выныривал, кашляя и отфыркиваясь. Где-то на середине реки он заметил над головой вспышку магического огня. Раздался гром, потом Дюкра вновь потащило под воду, и он проскользнул между двумя отчаянно вопящими беженцами.
Переправа казалась бесконечной. Картины, мелькавшие перед его глазами, потеряли всякий смысл. Наступило полное оцепенение всех чувств. Его, словно бесплотной дух, несло через историю человечества. Нескончаемый путь боли, страданий и бесславных смертей. Чем же провинились все эти люди, если судьба бросалась в них стрелами с железными наконечниками?
«Спасения нет. Может, в этом и заключается главный урок истории? А смерть — это гость, который никогда не запаздывает».
Веревка тянула Дюкра по мокрым, запачканным глиной трупам, по окровавленной земле. Стрелы больше не сыпались с неба, а летели низко со всех сторон. Историка занесло в глубокую колею. Путешествие окончилось возле спиц тележного колеса.
— Отпускай веревку! — велела ему Безымянная морячка. — Мы уже здесь, Дюкр.
«Здесь. На другом берегу Ватара. А… зачем?» Дюкр протер глаза. Не поднимаясь во весь рост, он впервые за все это время осмотрелся. Тела виканских всадников, саперов и моряков валялись вперемешку с мертвыми и издыхающими лошадьми, и каждое было до предела усеяно вражескими стрелами. Повозки знати откатили в сторону, выстроив полукругом. Но для обороны они не пригодились; сражение шло дальше, в лесу.
— Кто из наших там бьется? — спросил Дюкр.
Безымянная морячка невесело усмехнулась.
— Остатки саперов, моряки и… несколько уцелевших виканцев.
— И это… все?
— Да. Остальным сейчас не лучше. Оба виканских клана и Седьмая армия сражаются на том берегу. Мы можем рассчитывать только на себя, старик. Если не прорвемся через лес…
«Нас уничтожат», — мысленно договорил он. Женщина протянула руку и подтащила труп убитого виканца. Она сняла с его головы шлем и отдала Дюкру.
— Он подойдет тебе лучше, чем мой. Вставай, старик. Пора.
— Кто нам противостоит?
— Полка три наберется. В основном лучники. Корболо никак не ожидал, что впереди беженцев пойдут солдаты. Он-то хотел прикрыться беженцами и не пустить нас на этот берег.
— Похоже, Корболо знал, что Кольтен отвергнет его предложение, а знать примет.
— Похоже… А смотри-ка, стрел падает все меньше. Саперы их теснят… Боги милосердные, ну и заварушка! Подбери себе оружие — и двинули на подмогу. Такое нельзя пропустить.
— Иди одна, — сказал Дюкр. — Я останусь здесь. Мне нужно видеть…
— Да тебя здесь быстро грохнут, старик.
— Такова участь имперского историка. Иди, не жди меня! Безымянная морячка кивнула и двинулась ползком, огибая тела убитых.
Историк нашел себе круглый щит. Он взобрался на крышу ближайшей повозки и чуть не наступил на сжавшегося в комок человека. Тот трясся всем телом.
— Нефарий?
— Умоляю, спасите меня!
Не обращая внимания на плаксивые мольбы аристократа, Дюкр повернулся к реке.
Беженцы, сумевшие достичь южного берега, поняли, что в лесу их ждет гибель, и рассеялись вдоль береговой линии. Наткнувшись на солдат противника, управлявших плавучим мостом, разъяренные люди окружили их и голыми руками растерзали в клочья.
Вода в реке из бледно-желтой стала ярко-красной; число трупов непрерывно росло. Вскоре обнаружился еще один существенный недочет в замыслах Корболо Дэма: лучники исчерпали запас стрел. Мост неумолимо несло к броду. Копьеносцам не оставалось иного, как вступить врукопашную с безоружными беженцами. Возможно, при иных обстоятельствах вооруженные мятежники одержали бы верх. Однако сейчас они столкнулись с бурлящей яростью тех, кому было нечего терять. Страх остался далеко позади. Беженцы хватались за острия копий, не думая об израненных руках. Другие торопились расправиться с лучниками, пытавшимися спрятаться за спинами копьеносцев. Мост стал крениться, потом еще сильнее и, наконец, перевернулся. Еще через мгновение в воде, среди обломков моста, барахтались беженцы и их противники.
А бабочки продолжали парить над этим хаосом воды, крови и смерти. Десятки тысяч живых желтых цветов.
Вновь прогремел гром магического удара. Дюкр повернул голову на звук. Посередине брода, плотно окруженный человеческим месивом, на лошади восседал Сормо. Он ударил по другому плавучему мосту. Снопы искр накрыли солдат Корболо Дэма, и сейчас же вверх взметнулись струи крови, окрашивая бабочек в ярко-красный цвет и сбивая их вниз.
Одна за другой в юного колдуна вонзилось четыре стрелы. Еще шесть досталось его лошади. Обезумев от боли, животное метнулось вбок и свалилось с брода в глубину. Падение вытолкнуло Сормо из седла, и лошадь накрыла его собой.