— Ну, это мы понимаем, — впервые за весь разговор усмехнулась женщина.
— А теперь запомните, — громко, чтобы слышали все, сказал Калам. — Я — обыкновенный штатский, который решил убраться подальше от Арена.
— Мы никогда не верили во все россказни про вас, — бросил Каламу кто-то из моряков. — Надо же додуматься: Дуджека Однорукого объявить вне закона!
«Как же ты прав, солдат».
Калам махнул морякам и двинулся в обратный путь по палубе.
Корабль был чем-то похож на медведя, продирающегося сквозь густой кустарник.
«Медведь, который по весне едва успел выбраться из берлоги. Отощавший, с красными от долгой спячки глазами и впалым брюхом, урчащим от голода… А впереди уже затаилась пара волков, рассчитывающих на внезапность нападения…»
Капитан стоял у штурвала. Рядом, держась за мачту, стоял его первый помощник. Оба всматривались в темноту — не мелькнет ли пиратское судно.
Калам открыл рот, чтобы заговорить, но его опередил крик первого помощника:
— Цель справа по борту, капитан! Поворот на три четверти румба! Нас несет прямо на них!
В сумраке едва проступали очертания низко сидящего одномачтового пиратского судна. До него было не более сотни шагов. «Затычка» шла прямо на вражеский корабль.
«Пожалуй, лучших условий не придумаешь», — одобрительно подумал Калам.
— Всем приготовиться к атаке! — заорал капитан, перекрывая гул шторма.
Первый помощник рванулся вперед, отдавая свои приказы команде. Военные моряки залегли на палубе, готовясь к нападению. С пиратского судна слышались неясные крики. Квадратный парус выгнулся до предела под напором ветра. Пираты делали последнюю отчаянную попытку избежать столкновения с «Затычкой».
Если боги и усмехались, глядя на эту сцену, их усмешка больше напоминала оскал трупа. Перед самым столкновением волна подняла «Затычку» и швырнула на заостренный нос пиратского судна. Раздался громкий треск; бурлящие волны покрылись десятками обломков. Столкновение лишило Калама равновесия. Не успев схватиться за перила, он свалился с полубака на палубу и покатился дальше, больно ударившись плечом.
Над головой угрожающе хрустнула мачта. Среди струй дождя бились паруса, похожие на крылья призрачного чудовища.
От столкновения «Затычку» накренило. Оба судна сцепились намертво. Отовсюду слышались крики матросов, но Калам почти ничего не видел. Плечо вспухло. Ассасин закусил губы и попробовал встать. Последний из военных моряков перепрыгивал через правый борт судна, чтобы спуститься на палубу пиратского корабля. Точнее, на ее обломки. Сквозь завывания ветра Калам услышал лязг оружия.
Ассасин оглянулся по сторонам, надеясь увидеть капитана. Полубак был пуст. За штурвалом никто не стоял. Ветер гонял обломки рангоутов. Калам стал пробираться к корме.
Сцепившимися кораблями управляла только стихия. Волны хлестали по правому борту «Затычки», заполняя палубу клочьями соленой пены. На пути у Калама оказался лежащий ничком человек. Из носа и горла струилась кровь, торопливо смываемая морской водой. Человек был мертв. Калам пригляделся и узнал в нем первого помощника. Ассасин осторожно переступил через труп и двинулся дальше.
«Странно, при такой качке — и никаких признаков морской болезни».
Калам добрался до полубака… У рулевого было снесено полчерепа. Остатки тела держались на нескольких лоскутах кожи. Этого человека убила не стихия. Его ударили сзади в шею. Убийца держал меч обеими руками. Рулевой был убит еще до столкновения кораблей. Обломки рангоутов еще больше изуродовали мертвое тело.
Капитана он нашел лежащим невдалеке от мачты. Рядом лежал один из телохранителей казначея. Два обломка торчали у него из горла и груди. Увидев кривую саблю, Калам сразу понял, кто убил рулевого. Мертвый телохранитель и сейчас крепко сжимал ее эфес. Видимо, следующий удар он готовил для капитана, но тот успел схватиться за лезвие. У капитана были располосованы все пальцы, из которых безостановочно лилась кровь. Еще одна рана покрывала капитанский лоб, однако ровное дыхание свидетельствовало, что капитан по-прежнему жив.
Калам осторожно разжал ему пальцы и оттащил капитана в сторону.
«Затычка» наконец-то расцепилась с пиратским судном и сейчас же нырнула вниз. В следующее мгновение волны опять вздыбили корабль, окатив палубу новым водопадом. На полубаке появились люди. Один встал к штурвалу, другой опустился на корточки рядом с ассасином.
Калам увидел перед собой окровавленное лицо Салка Элана.
— Капитан жив? — спросил Элан.
— Да.
— Мы еще не вылезли из заварушки.
— Ну и Клобук с ней! — бросил ему Калам. — Нужно отнести капитана вниз.
— Правый борт весь в пробоинах. Матросы без конца откачивают воду.
Они осторожно подняли капитана.
— Что с пиратским судном?
— В щепки.
Они стали осторожно спускаться по скользким ступеням.
— Вышло совсем не так, как мыслил казначей, — сказал Калам.
— А мы с тобой оказались на одном пути, — ответил ему Салк Элан и остановился.
— Где этот выродок?
— Командует «Затычкой». Представляет дело так, будто мы случайно столкнулись с другим судном, не разглядев его из-за шторма. Говорю тебе, балаган еще не кончился.
— Не все сразу, — проворчал Калам.
В коридоре, куда они спустились, вода была по щиколотку. «Что же тогда делается в трюме?» Похоже, «Затычка» превращалась в решето.
— А ты, смотрю, произвел впечатление на военных моряков, — сказал Элан, когда они подошли к двери капитанской каюты. — Чем же ты на них надавил?
— Ничем. По званию я младше их лейтенанта.
— Значит, былая слава. Но лейтенанта ты настолько впечатлил, что она уже поцапалась с казначеем.
— Из-за чего?
— Этот идиот настаивает на капитуляции. Они осторожно положили капитана на койку.
— Он, никак, собирался перекинуть монеты на первое судно? — спросил Калам.
— Вряд ли. Эта посудина должна была расправиться с капитаном и командой. Помнишь, как он задергался, когда услышал про атаку?
— Помню. Что ж, мы купили себе передышку. Помоги мне снять с капитана одежду.
— М-да, досталась его рукам.
— Придется зашивать раны, потом бинтовать.
Салк Элан смотрел, как ассасин укрывает раненого одеялом.
— Думаешь, он выживет?
Калам не ответил. Он осматривал рваные раны на капитанских руках.
— Надо же, голыми руками остановил удар кривой саблей.
— На такое не каждый решится. Слушай, Калам, как мы с тобой вляпались во все это?