Матрос кивнул.
— А потом?
— Если новый капитан не соврал, они нас отпустят.
— С чего бы это им быть такими добренькими? — усмехнулся Калам.
— Я тоже про это все время мозгую. Глаза-то нам не повыковыриваешь. А ребята много чего видели. И как с капитаном нашим обошлись — тоже. Злы они на нового хозяина.
Их разговор прервал топот кованых сапог. Телохранитель казначея вел военных моряков на нижнюю палубу. Калам поймал взгляд лейтенанта. Вид у женщины был угрюмый и несколько растерянный.
— Боги решили позабавиться, — процедил сквозь зубы матрос. — Пираты совсем рядом.
— Сейчас и мы позабавимся, — едва слышно произнес Калам.
Он повернул голову. Салк Элан как будто ждал этого момента. Ассасин кивнул, и Элан с подчеркнутой небрежностью отвернулся. Руки у него были спрятаны под плащом.
— Пиратов не меньше полусотни, — сказал матрос — Вооружены до зубов. Надо наших ребят поднимать.
— Пиратов оставь военным морякам. Команде скажи, чтобы не встревали. Понял?
Матрос торопливо кивнул и исчез.
Калам спустился на нижнюю палубу, где между казначеем и лейтенантом происходил не самый приятный разговор.
— Я, кажется, велел сложить оружие, — раздраженно повторил казначей.
— Мы этого не сделаем.
Такого поворота событий казначей не ожидал. Трясясь от ярости, он подал знак телохранителю. Но великан успел сделать всего один шаг. Сдавленно вскрикнув, телохранитель схватился за нож, торчавший из его горла. Кровь заливала ему доспехи. Шатаясь, он рухнул на палубу и затих.
Салк Элан нагнулся над убитым, чтобы извлечь свой нож.
— Мы решили сыграть по-своему, дорогой господин казначей.
Ассасин встал за спиной у казначея и уперся острием кинжала в его затылок.
— И чтоб не пикнул и не шевельнулся. Понял?
Он повернулся к военным морякам.
— Лейтенант, подготовиться к отражению атаки.
— Слушаюсь, господин капрал.
Она произнесла эти слова без тени усмешки.
Пиратское судно находилось почти рядом с бортом «Затычки». Пираты суетились, готовясь перепрыгнуть на беззащитный (как они думали) корабль. Однако остов «Затычки» был выше. Пираты не видели ни палубы, ни тех, кто там затаился. Правда, один из них догадался полезть по мачте к «вороньему гнезду».
«Поздно спохватились, дуралеи», — мысленно усмехнулся Калам.
Капитан пиратского судна (надо полагать, это и был дядя казначея) прокричал приветствие.
— Поздоровайся с ним, — прошептал казначею Калам. — Может, твои родственнички и пощадят тебя. Тебе их лучше знать.
Казначей помахал рукой и выкрикнул ответ. Оба корабля разделяло не более десятка шагов.
— А теперь слушайте внимательно, — сказал Салк Элан корабельным матросам. — Как только они подойдут совсем близко — цепляйте их крючьями. Ни в коем случае не дайте им уйти, иначе получим хвост до самого Фалара.
Пиратский матрос одолел половину расстояния до «вороньего гнезда». Он вытянул шею, чтобы получше рассмотреть происходящее на палубе «Затычки». Его товарищи уже перебросили канаты. Корабли сблизились.
Арбалетная стрела оборвала предостерегающий крик пиратского матроса. Сам он рухнул на палубу.
Едва первые незваные гости начали карабкаться на борт «Затычки», Калам схватил казначея за воротник и поволок прочь.
— Ты допустил ужасную ошибку, — прошипел казначей.
Военные моряки дали залп по нападающим. Первая атака захлебнулась.
Тревожный крик Салка Элана заставил ассасина обернуться… Над кораблем, за спинами военных моряков, зависло крылатое чудовище. Размах его крыльев был не менее десяти шагов. Желтая чешуйчатая шкура ярко блестела в свете утреннего солнца. Шея оканчивалась удлиненной змеиной головой. В раскрытой пасти поблескивали длинные острые зубы.
«Боги милосердные! Энкарал! Откуда он здесь, в такой дали от Рараку?»
— Я тебя предупреждал! — захихикал казначей.
Крылатое чудовище врезалось в гущу моряков. Острые когти легко продирали кольчуги и срывали с голов шлемы.
Калам с размаху ударил казначея кулаком в лицо. Тот потерял сознание и повалился на палубу. Из носа и глаз пошла кровь.
— Калам! — крикнул Салк Элам. — Оставь мага мне. Помоги морякам!
Мага? Конечно, появление энкарала в открытом море было больше похоже на магическую уловку. Эти твари крайне редко встречались даже в пределах Рараку. За все время странствий по пустыне ассасин ни разу не столкнулся с громадной крылатой ящерицей.
Пока Калам бежал, чудовище растерзало семерых моряков. Крылья энкарала тяжело ударяли по палубе, а когтистые лапы искали новых жертв.
Пираты лезли на борт «Затычки». Им противостояла горстка военных моряков, в числе которых Калам заметил и лейтенанта.
Времени на раздумья у Калама не было, а на что способен Салк Элан, он не знал.
— Сомкните щиты! — крикнул он морякам и прыгнул вниз.
Энкарал заметил его и раскрыл пасть. Зубы чудовища находились совсем рядом с лицом Калама. Ассасин пригнулся и ударил энкарала между ног. Лезвие кинжала полоснуло по чешуйкам и переломилось, будто прутик. Выругавшись, Калам бросил кинжал и взобрался энкаралу на спину. Чудовище вертело головой, однако дотянуться до него не могло.
С палубы пиратского судна донесся характерный хлопок. «Магический удар».
Зажав в одной руке кинжал, другой ассасин обхватил изогнутую шею энкарала. Лезвие рвало перепонки крыльев, оказавшиеся на удивление тонкими. Энкарал повалился на палубу, где на него набросились с мечами моряки. Там, где не помогали ножи и мечи, в ход пошли копья. Из-под чешуек хлынула кровь. Энкарал забился в предсмертных судорогах.
Вся палуба превратилась в поле сражения. Пираты расправлялись с последними военными моряками. Калам спрыгнул с туши издыхающего энкарала, перебросил кинжал в левую руку, а правой подхватил короткий меч, валявшийся рядом с убитым моряком. Это было как нельзя кстати, ибо в следующее мгновение ему пришлось отражать удары двоих пиратов, вооруженных кривыми саблями.
Калам прыгнул на обоих противников, одновременно ударив их своим оружием. Кинжал застрял между ребрами нападавшего. Пират зашатался. Калам стащил у него с головы шлем и нахлобучил себе на голову. Шлем оказался слишком мал. Кривая сабля второго нападавшего сбила шлем, и тот, пролетев немного, с грохотом запрыгал по липкой от крови палубе.
Теперь Каламу противостояли уже шестеро пиратов. Салк Элан ударил по ним сзади, разя обеими руками. Троих он уложил сразу. Калам бросился на четвертого и одеревеневшими пальцами сжал ему горло.
Вскоре звон оружия стих. Палуба была усеяна человеческими телами. Некоторые стонали, иные кричали и бились в последних судорогах, но большинство замерло навсегда.