— А ты еще не принес?!
«Вот всегда так! — обиделся Сол. — Я у нее прямо какой-то мальчик на побегушках…»
Сняв с подоконника глобус, он осторожно сдул пыль и протер голубую голову рукой. На стыке бумага немного надорвалась. Сол послюнил палец и попробовал подклеить ее, но она не хотела держаться.
— Ладно, и так сойдет, — пробормотал он и вынес глобус, торжественно держа его перед собой.
Все замолчали, когда он вошел, а у Эви даже рот приоткрылся.
— Это что? — шепотом спросила Мира.
Бемби сразу стала взрослой-взрослой:
— Это модель Земли. Видите, по форме наша планета круглая, правда, немного сплющенная с полюсов. И очень большая. Наш город на ней — всего лишь крошечная точка.
Светящиеся глаза Миры от недоверия стали узкими:
— У вас же так много домов…
— Ну и что? Это все песчинки в масштабе всей планеты.
— Ой, говори по-человечески! — поморщился Сол. — Что ты тут учительницу изображаешь?
Бемби огрызнулась:
— Попробуй сам объяснить! Если люди всю жизнь думали, что Земля маленькая, как тарелка.
Быстро взглянув на Миру, Эви тихо сказал:
— У меня улитка в тарелке жила. Может, она тоже думала, что тарелка — это весь мир?
— А теперь она где? — забеспокоился Сол.
— Я ее выпустил. О ней никто не позаботился бы…
— Да мы никому и не говорили, что уходим, — добавила Мира.
Сол пришел в восторг:
— Так вы сбежали?!
— Я случайно узнала, что есть ход через Стену…
— Подслушала, — невинно пояснил Эви.
— Ну, подслушала! Ночью, возле дома… одного воспитателя. Если б мы проболтались, никто бы нас не отпустил, — она осторожно положила руку на макушку глобуса. — Мы бы и не узнали, что Земля такая большая…
Сол посмотрел на нее с уважением:
— А ты молодец… У нас никого из девчонок ночью не заставишь из дома выйти! Распищатся…
Решив, что урок еще не закончен, Бемби деловито принялась объяснять, поворачивая глобус:
— Смотри, мы вот здесь… А вот Япония, о которой я говорила. А это Китай… Монголия… Вот Африка. В ней одной, знаешь, сколько стран! Конго, Сомали…
— Как ты все помнишь? — изумилась Мира. — Столько всяких названий…
Это слегка смутило Бемби:
— Я не все помню, конечно… Здесь же написано…
— Ты уже умеешь читать?!
Мира и Эви уставились на Бемби почти со страхом, точно прямо у них на глазах она переродилась во что-то другое.
— Здрасьте! — обиженно сказал Сол. — А я, по-вашему, не умею, что ли? Подумаешь, большое дело!
Теперь глаза Миры стали круглыми. Они так пожирали Сола, что ему сделалось как-то неловко, будто он обманывал их и еще имел наглость настаивать на своем.
— А тебе сколько лет? — спросила Мира, продолжая разглядывать его.
Зачем-то посмотрев на сестру, Сол буркнул:
— Двенадцать. А что?
— Ты же не старше меня, — прошептала Мира. — Почему ты уже это умеешь, а я еще нет? Нам говорили, что читать могут только взрослые. Что когда мы вырастем…
Сорвавшись со стула, Эви выкрикнул:
— Они все нам врали! Все-все! Мы никогда не станем, как они. Ты что, не поняла еще? Не будет этого!
— Он весь трясется. — Бемби вскочила, прижала мальчика к себе и проговорила со знакомой Солу маминой интонацией: — Ну, тихо-тихо… Успокойся. Сейчас мы во всем разберемся.
Но он продолжал кричать, вырываясь:
— Здесь дети вообще не бывают такими, как мы! Это же ясно. Никто! Никаких морщин.
Эви с ненавистью вцепился в щеки:
— Никуда они не денутся! Мы такими и будем. Всегда! И они это знали! И Дрим знал!
— Вот почему нас заперли за Стеной, — сказала Мира. У нее был до странности спокойный голос. — Чтоб нас никто не видел. Понятно, что с нами что-то не так… Те женщины, что нас кормили, помнишь? Они испугались. А мальчишки… Мы не такие, как вы. И нас не выпускали потому, что таких не должно быть. Да?
Стиснув глобус, который больше никому не был нужен, Сол огорченно бросил:
— Вот черт! Что же с вами случилось? Ведь не просто же так… А вас много? Ну, там, за Стеной?
Она посмотрела на него, но поняла не сразу. Потом будто очнулась и даже тряхнула головой, силясь вспомнить:
— Сколько? Человек сто… Нет, кажется, меньше. Эви?
— Я не считал…
Его уже не трясло, но Бемби все еще не выпускала мальчика. Посмотрев на нее повнимательнее, Сол впервые подумал, что не зря она поступила в медицинский… Ему всегда казалось, что сестра сделала это только ради отца, которому хотелось, чтобы кто-то из детей пошел по его стопам. Но теперь Сол поверил, что ей и самой это нравится… Что с того, что Бемби боится тараканов? Зато людей она любит всяких… И совсем не брезгует.
— Жаль, папа уехал, — точно услышав его мысли, сказала она. — Он разобрался бы в чем тут дело… Может, это какая-то кожная болезнь? Надо посмотреть в его справочниках.
Мира прервала ее:
— Не кожная. Вы можете бегать, а мы нет… Вы умеете читать.
— А вас хоть учили? — заинтересовался Сол.
— Учили? Нет. Нам говорили, что это само… само собой произойдет. Как говорить… Человек ведь не сразу умеет говорить! А потом все говорят…
— Да я читать уже в шесть лет выучился!
Бемби снисходительно скосила темный глаз:
— А я в пять. Хотите, я попробую вас научить?
«Толку-то! — хмыкнул Сол про себя, но, пожалев сестру, не сказал этого вслух. — Все равно ведь ничего не читаешь…»
Запрокинув голову, Эви, которого она все еще держала, взмолился:
— Меня научи!
— У них были книги, которые никто не читал нам вслух. — Мира снова сильно сощурила глаза, будто разглядывала происходящее за Стеной. — Боялись, что мы узнаем что-то… Они читали нам только сказки про животных.
С достоинством приподняв подбородок, Бемби возразила:
— А что? Про животных — это интересно.
— А бывают книги про людей?
— Еще бы! — хохотнул Сол. — Полным-полно! Знаешь, почему вам их не читали? Потому что у всех героев есть родители. И еще много всего…
— Чего нет у нас…
Сола почему-то испугало то, что Мира сейчас опять расстроится, ему хотелось сказать, как обычно в таких случаях: «Зато у вас…»
Только он не мог придумать, что бы последовало за этим самым «зато…» Ему уже казалось, что этим ребятам вообще нечем похвалиться. И даже то, что у них никогда не было учителей, больше не казалось ему таким уж подарком судьбы.