— А я и не знала, что значит «чернее черного», — пробормотала Мэй.
— Ум-гум, — согласился Тыквер.
Мэй хотела добавить, что вода ко всему прочему странно ее притягивает. Девочка с трудом оторвала взгляд от поверхности и огляделась, пытаясь определить, где они находятся. Она повернула голову налево, потом направо. Справа тянулась пустыня. Слева скалы вылезли на берег и отвоевали у воды узкую полоску песка. Как и море, она тоже тянулась без конца и выглядела пустынной и унылой.
Мэй снова посмотрела на море. Оно чуть заметно вздыхало, лениво облизывая песок. Конечно, не замечать его было трудновато.
Должно быть, она смотрела на воду довольно долго. За это время Тыквер успел устроить для нее настоящий пир — достал из рюкзака мед, гранаты и три крошечных пирожных, украшенных малюсенькими гробиками. Он расставил все это в виде улыбчивой рожицы и теперь отдыхал неподалеку, лежа почти над самой землей.
— Ой! Вот спасибо!
Хрррр. Призрак спал и похрапывал.
Мэй с жадностью умяла все угощение. Ей даже стало немного стыдно, что Тыквер не может есть. Закончив обед, она смахнула с одежды крошки и бодро встала на ноги. Море снова притянуло к себе ее взгляд. Оно казалось таким прохладным и темным. Что, если Мэй просто окунет в него пальчик?
Девочка сбросила башмаки и зашагала по песку. До воды оставалось совсем немножко. И тут Мэй остановилась. Море блестело, словно подмигивало ей. Нежные волны мягко тянулись к ногам, будто хотели утешить.
— Не смей!
Ее рванули назад. Мэй упала и прокатилась по песку в обнимку с Тыквером.
— Вот кошмар! — пыхтел тот, отползая от воды бочком, точно краб, и оттаскивая Мэй.
— Тыквер, да что…
Они встали на ноги и уставились друг на друга, тяжело дыша. В тех местах, где Тыквер до нее дотрагивался, тело девочки еще покусывали электрические разряды.
Наконец Тыквер отдышался и вздохнул.
— Надо было сразу тебе сказать. — Он хмуро потупился. — Как же я забыл? Вот растяпа!
— Забыл о чем? — строго спросила Мэй.
Губы Тыквера вытянулись в прямую жесткую линию.
— Ты никогда, ни под каким видом не должна касаться ни капли Мертвого моря.
Мэй покосилась на воду.
— Почему?
— Оно тебя заберет.
Сердце Мэй ушло в пятки.
— Там что, водяной демон?
Тыквер покачал головой. Его большие унылые глаза стали ужасно серьезными.
— Нет. Кое-кто пострашнее. Любой, на кого попадет хоть капелька этой воды, немедленно окажется в Южном местечке. Глубоко под морем.
— В Южном местечке?
Она представила солнечный пляж. Где-нибудь во Флориде. Однако Мэй помнила, что сказал Усик: это дом для всех темных духов.
— Южное местечко — страшный мир. Очень жестокий. Хуже не придумаешь. — Тыквер содрогнулся.
— Ничего себе, — прошептала Мэй, поглядывая на воду.
— Вообще-то, — робко продолжил Тыквер, потянув Мэй за палец, чтобы привлечь ее внимание, — тебе даже смотреть на него нельзя.
Его щеки залились румянцем.
— Усик просил тебя предупредить.
Мэй помрачнела. Теперь все стало ясно. Вот почему вода притягивала ее, вот почему хотелось в нее войти.
Девочка подошла к своему рюкзаку и начала собираться.
— Прости, Мэй.
— Да ладно.
Прикрыв рот ладонью, Тыквер забубнил сквозь щели между пальцами.
— Ты злишься, что я забыл?
— Нет.
— Правда?
Мэй вздохнула.
— Правда.
— Можно тебя обнять?
Мэй в жизни не обнимала никого, кроме кота и мамы. Она не знала, что сказать.
— Ну давай.
Тыквер заключил ее в объятия и крепко прижал к груди. Девочка покорно терпела, стараясь не дергаться от непривычного холода. Как только призрак отпустил ее, она взвалила на спину рюкзак и привела в порядок челку, указательными пальцами разделив ее на две половинки.
Тыквер, которого природа челкой не одарила, провел пятерней по своему соломенному пучку.
Они пошли дальше, стараясь держаться поближе к скалам, как и советовала Утешительница.
— Смотри-ка! — Мэй показала на черную дыру, зиявшую впереди, у подножия скалистой стены. — Утешительница говорила, что это Катакомбы. А ты про них слышал?
Тыквер покачал головой:
— Неплохое место, чтобы переночевать. Или посидеть, послушать живострашные истории.
— Живострашные?
— Ага. Это когда собираешься с друзьями и кто-нибудь рассказывает, как живой пробирается в страну Навсегда и хочет тебя изгнать. Ой… — Тыквер покраснел. — То есть… прости.
Мэй не ответила.
— Просто я всегда думал, что живые — это такие чудища. Но ты совсем другое дело.
— А вот я всегда думала, что призраки — чудища.
Тыквер пожал плечами.
— Правду сказать, я еще ни разу не сидел и не слушал таких историй. Но мне очень хотелось.
— Ни разу? А почему?
— У меня нет друзей, кроме Усика. — Тыквер напустил на себя беспечный вид. — А он говорит, что живострашные истории — для призраков, которые эктоплазму с плюшками путают. — Тыквер понурился. — Он иногда говорит, что я и сам эктоплазму от плюшки не отличу.
— Ну конечно, это не так, — немножко помолчав, застенчиво утешила его Мэй.
— А у тебя ведь тоже нет друзей! — радостно вспомнил Тыквер.
Девочка сжала губы.
* * *
Пару часов спустя путники устроились на ночлег у подножия скал, подложив под голову рюкзаки вместо подушек. Мэй убедилась, что поблизости нет ни одной пещеры. Глаза слипались, живот довольно урчал. Девочка и призрак провели в пути целый день, и теперь у нее ныли все мышцы. И все же Мэй боялась уснуть и настороженно поглядывала по сторонам. А вдруг кто-нибудь нападет на них ночью? Она подвинулась поближе к Тыкверу.
— Хорошо сейчас в моей могиле, — грустно заметил он. — Я так привык в ней спать, что никак глаз не сомкну.
Мэй повернулась на бок.
— Ты спишь в могиле?
Тыквер кивнул. Девочка замолчала, пытаясь это представить.
— Могила есть у каждого духа, — продолжил он. — Даже если ты никогда не жил. Иначе и быть не может. Надо же нам как-то попадать на Землю.
— Ты о чем?
— Так я приходил в твой дом. Могилы ведут на дороги духов. У вас есть порталы. Через них умершие попадают в страну Навсегда. И ты через такой пришла. Но порталы ведут лишь в один конец. А в иной жизни каждый дух получает свою могилу, чтобы перемещаться туда и обратно.