Мэй вскочила.
— А я смогу попасть через могилу домой?
Тыквер покачал головой.
— Но…
— Могильные переходы очень сложно устроены. Дух может пользоваться только своей могилой. Попадешь в чужую — обратной дороги нет. Исчезнешь навсегда. Некоторые духи уже пробовали. Вот почему у нас есть День Потерянных Душ. Чтобы напомнить о золотом правиле переходов.
— Что это за правило?
— В чужой могилке растрясешь поджилки.
— А… — Мэй постаралась усвоить эту истину, подумав, что духи-авторы могли бы сочинить и получше.
Она свернулась калачиком. Тыквер поступил так же. Полежав немного, девочка перевернулась на спину и посмотрела на звезды.
— Тыквер?
Краешком глаза она заметила, что призрак кивнул.
— А давно ты стал нашим домовым?
— Хм… Даже не помню. Место я получил, еще когда стоял первый дом. Вообще-то это был вигвам.
Девочка разинула рот от удивления.
— Это же сотни лет назад!
— Не знаю. Но он был ужасно тесный. И пахло там… хм… — Он задумчиво постучал пальцем по губам. — Олениной.
Мэй представила Тыквера, скрюченного в вигваме, и хихикнула в кулак.
— А наш дом? Где ты там жил?
— Везде. Чаще всего на чердаке. А еще на кухне часто бывал. Мне нравилось смотреть, как вы с мамой едите и разговариваете. Но иногда вы меня так расстраивали.
Мэй сглотнула.
— Почему?
Тыквер пожал плечами.
— Не знаю. Такое уж было чувство. Вы иногда не очень ладите.
Мэй потупилась. К горлу подкатил комок.
Тыквер кашлянул.
— А еще…
— Что?
— Я часто ходил к тебе. В твою комнату.
Теперь и Мэй пришла очередь краснеть. Она вспомнила, сколько раз переодевалась. Сколько раз ковыряла в носу.
— Я любил смотреть, как ты рисуешь, как изобретаешь. У тебя на стене такие красивые картинки. Ты очень долго умела видеть. — Призрак улыбнулся, глядя на Мэй, но как бы сквозь нее. — Пока ты видела, мы очень дружили. Ты лежала в кроватке и махала мне ручкой. А потом ты научилась видеть снова и стала меня бояться. Я тогда очень встревожился. Умение видеть не возвращается просто так. Для этого тебя должен коснуться очень сильный дух. Я совсем не понимал, в чем дело.
— В ту ночь ты пошел за мной на озеро.
Тыквер долго молчал.
— Я видел, как ты уходишь в лес. И знал, что там портал. Я боялся, что с тобой что-нибудь случится. — Тыквер нахмурился. — Прости, что я опоздал. Если бы поторопился, ты бы сейчас была дома.
— Знаешь… — Мэй помедлила. — Я тебе очень благодарна. Прости, что не сказала этого раньше. Ты ведь спас мне жизнь. Спасибо.
Тыквер помолчал.
— Не за что.
Они оба неловко заворочались.
— Тыквер, Усик мне говорил, что духи приходят на Землю в полночь. А по твоим рассказам выходит, что ты бывал в доме и днем.
Тыквер пожал плечами.
— Разве ты не должен сейчас быть у меня?
Губы Тыквера скривились извилистой линией.
— Должен.
— И ты ради меня нарушил правила?
Тыквер не ответил и покраснел.
— Тебя за это накажут?
— Если дух не ходит на работу, его увольняют.
— Как это? Не платят деньги?
— Его лишают земных прав.
— То есть ты больше не сможешь приходить в Болотные Дебри?
— Не знаю.
Мэй устроилась поудобнее. Тыквер тоже повозился немного и вскоре захрапел. Мэй, в отличие от него, было не до сна.
Она думала, как часто сидела у себя в комнате, рисовала, придумывала странные штуки, мечтала о далеких краях, которые видела на картинках. Все это время ей казалось, что она одна. Девочка посмотрела на Тыквера. Тот лежал на спине, раскинув руки. Они были длинные, тощие. И ласковые.
Мэй закрыла глаза. Она попробовала представить большой белый дом в Болотных Дебрях. Что, если она сосредоточится как следует и правда увидит его на другом конце вселенной? С помощью телепатии. Где сейчас мама? Что она делает? Мэй зажмурилась, но увидела только темноту. Ни дома, ни мамы, ни Пессимиста.
Зато она могла их представить. Мама, должно быть, сидит за кухонным столом, подперев руками голову, ждет звонка или говорит с полицейскими. Пессимист, наверное, спит. Может, он даже рад избавиться от нее после всего, что Мэй ему сделала. Ведь ему больше не надо носить одежду кота-воителя. Никто не потащит его в школу на танцевальные номера. Никто не будет смотреть на него как на пустое место.
Сейчас больше всего на свете Мэй хотелось показать, как сильно она любит их обоих. Она так обо всем жалела. Так раскаивалась во всех неприятностях, которые им доставила. Закрыв глаза, Мэй попробовала послать на Землю свою любовь. Расстояние было огромным, но, может, она долетит?
— А мне всегда хотелось к морю, — сказала Мэй.
Уже два дня они с Тыквером молча брели вдоль скал, затевая разговоры, только когда наступало время привала. Правда, и тогда их беседы сводились к нескольким словам.
Не останавливаясь, Мэй посмотрела на небо, потом оглянулась на берег за спиной и проверила, что за ними никто не увязался.
— Но лес мне больше по душе.
Тыквер согласно кивнул.
— Когда вернусь домой, ни за что не поеду на побережье.
Призрак опять кивнул.
Девочка вздохнула. Она разговорилась первый раз в жизни: в школе Мэй, как правило, держала рот на замке. Тыквер пугал ее все меньше и меньше. На самом деле сейчас он казался ей куда привлекательнее некоторых одноклассников.
— И как тебе работается в доме Усика?
Тыквер пожал плечами.
— Нормально.
— Тебе не нравится?
Он опять пожал плечами. Мэй недоумевала: иногда призрак становился таким болтливым, а иногда из него и двух слов не вытянуть.
Они прошли еще немного. Девочка ломала голову, подыскивая подходящую тему для разговора.
— А чем бы ты занялся, если бы у тебя был выбор?
Тыквер удивленно поглядел на нее.
— Ты о чем?
— Ну, представь себе, что ты можешь работать кем угодно. Кем бы ты стал?
Тыквер сунул палец в рот и задумался.
— Ты когда-нибудь слышала про Шекспира?
Мэй энергично закивала.