Ведется расследование убийства, объяснил ему Джек. И он действует от имени лиц, чьи имена также не может назвать, так что, может быть, мистер Бодди предпочитает, чтобы к нему с теми же вопросами явилась полиция?
Угрозы мистер Бодди воспринял не слишком добродушно. А известно ли Джеку, что лица, владеющие данной недвижимостью, принадлежат к самым могущественным кругам Сити и располагают друзьями, к которым в любой момент могут обратиться, если возникнет такая необходимость, с просьбой о защите своих интересов? Некоторые из этих вышеупомянутых лиц обладают высоким положением в обществе и способны оказывать услуги или, наоборот, воздерживаться от оказания оных, что может привести к значительным изменениям в приятной до сего момента жизни любого человека и отрицательно сказаться на его будущем продвижении по карьерной лестнице в любой профессиональной сфере – например, в финансовой, или на его социальном статусе?
Джек поднял брови и спросил с очень легким удивлением в голосе, не хочет ли мистер Бодди уверить его, что эти люди, о которых он говорит, настолько стесняются того, что владеют недвижимостью, о которой идет речь, что готовы причинить ущерб репутации или интересам любого, кто этим вопросом заинтересуется?
– Вы можете делать какие угодно выводы, мистер Рэдли, – отвечал мистер Бодди с натянутой улыбкой. – Я не несу никакой ответственности за создавшееся положение, и я уже выполнил свои обязанности по отношению к вам. А сейчас меня ждут другие клиенты. Доброго вам дня.
С этим они и вынуждены были уехать, не узнав ничего нового, кроме названия компании, которое они и без того выяснили у управляющего. Никаких конкретных имен им не сообщили, никаких доверителей не назвали; никаких подробностей какого-либо сорта также выяснить не удалось, разве что получить довольно расплывчатые угрозы.
– Гнусная мелкая личность, – так прокомментировала Веспасия то, что они ей рассказали. – Но это именно то, чего нам и следовало ожидать. Если бы он имел привычку сообщать имена заинтересованных лиц любому, кто к нему заявится, он бы долго не продержался в качестве адвоката тех людей, кто владеет этими домами.
Она уже приказала подать чай, и они сидели у камина в гостиной, отогреваясь после уличного холода и оттаивая душой от уныния, навалившегося на них в результате разочаровывающих итогов их расследований и того, что, кажется, уперлись в тупик – по крайней мере, на данном этапе. Даже Грейси разрешили – исключительно по такому случаю – посидеть вместе с ними за чаем, но она не произнесла ни слова. Вместо этого девушка широко раскрытыми глазами пялилась на развешанные по стенам картины, на изящную мебель с атласной обивкой, а когда осмеливалась, то и на саму Веспасию, которая сидела совершенно прямо, с безукоризненно причесанными серебристыми волосами, короной возвышавшимися у нее на голове, с огромными каплями жемчуга в ушах, во французских кружевах серо-бежевого оттенка вокруг горла и с длинными гофрированными манжетами, ниспадающими на ее тонкие изящные пальцы, на которых сверкали бриллианты. Грейси никогда в жизни не видела такого великолепия, а то, что она сейчас сидит в доме такой высокородной дамы и пьет с нею чай, наверняка останется в ее памяти как самое выдающееся и замечательное событие.
– Но он все же подтвердил, что встречался с Клеменси, – заметила Шарлотта. – И не делал ни малейшей попытки скрыть это. Он был бесстыдно нагл и уверен в себе и еще более увертлив. Вероятно, он сообщил о ее визите тому, кто владеет этой недвижимостью, и о том, что она хотела выяснить. Мне страшно хотелось его как следует ударить, прямо там.
– Это было бы непрактично, – сказала Эмили, покусывая губку. – Но мне тоже этого хотелось, предпочтительно зонтиком с очень острым наконечником. Однако как же нам выяснить, кто владелец этой компании? Ведь должен же быть какой-то способ?
– Возможно, Томас сумеет это сделать, – предложила Веспасия, чуть хмурясь. – Коммерция – это сфера, с которой я очень мало знакома. В ситуации, подобной нынешней, я сожалею о недостатке познаний о некоторых сферах жизни общества. Как ты думаешь, Шарлотта?
– Не знаю, сумеет ли он это узнать. – Она вдруг вспомнила о вчерашнем вечере и рассказе Томаса. – Правда, сам он не считает, что это нужно. Он убежден, что истинной целью покушения был доктор Шоу, а не Клеменси.
– Он вполне может оказаться прав, – согласно кивнула Веспасия. – Но это не влияет на тот факт, что Клеменси вела борьбу за дело, в которое мы сами также искренне верим, а поскольку она умерла, других таких борцов больше не осталось, насколько нам известно. Это недопустимое преступление, гнуснейшее мошенничество, подлое унижение бедных и несчастных. Ничто меня так не бесит, как подобное ханжество. Я очень хочу сорвать маски с этих лицемерных рож, хотя бы просто чтобы получить удовольствие от этого акта.
– Мы всей душой с вами, – тут же сказал Джек. – Я и не подозревал, что способен так разозлиться, однако в данный момент ничего другого мне в голову не приходит.
Губы Веспасии чуть тронула слабая улыбка, и она одобрительно посмотрела на него. Рэдли, кажется, этого не заметил, но Эмили почувствовала прилив теплоты, который ее удивил, и тут она поняла, как много это для нее значило, что Веспасия хорошего о нем мнения. И обнаружила, что улыбается ей в ответ.
А Шарлотта размышляла о Питте, который все еще возится и разбирается с пациентами доктора Шоу, ища хоть какие-то обрывки информации, которые могли оказаться настолько чудовищными, что уже привели к двум убийствам и могут привести еще к нескольким, пока сам Шоу не погибнет. Сама же она по-прежнему считала, что именно Клеменси была целью покушения, именно ей предназначалось погибнуть в огне того, первого пожара, а второй должен был просто скрыть первый, чтобы запутать следы. Случайным убийцей вполне мог оказаться один из наемных поджигателей, но, судя по всему, здесь убийца действовал по злому умыслу – тот, кто владел этими ужасными гниющими, разваливающимися домами на Лисбон-стрит, тот, кто опасался разоблачения и общественного осуждения и порицания, если бы Клеменси открыла его истинное лицо, чего она и добивалась в своей борьбе.
– Значит, мы не знаем, как выяснить, кто владеет этой компанией. – Шарлотта поставила чашку на стол и поглядела на Веспасию. – Но мистер Карлайл, я думаю, сумеет это узнать. Или же он знает людей, которые могут это сделать. Если нужно, можно даже кого-то нанять.
– Я поговорю с ним, – пообещала Веспасия. – Думаю, он согласится, что дело не терпит отлагательства. Его даже можно убедить отложить в сторону все другие дела и заняться этим.
Карлайл так и сделал и на следующий вечер доложил им о результатах, снова в гостиной Веспасии. Когда лакей ввел его туда, он выглядел встревоженным и даже несколько смущенным. Правда, обычное чувство юмора его не покинуло – в глазах, как всегда, блестел этакий огонек, – но лицо было спокойное и гладкое, как будто от удивления все морщины вокруг рта куда-то исчезли.
Сомерсет быстро и вежливо со всеми поздоровался и сел в указанное Веспасией кресло. Все уставились на него, понимая, что он принес чрезвычайно важные вести. Серо-голубые глаза Веспасии словно бросали ему вызов, требуя не увлекаться театральными эффектами. Предупреждения об осторожности были излишни.