И все-таки, несмотря на бушующую ярость, несмотря на раненого противника, это был, пожалуй, лучший бой в жизни Ладомира. Он сражался, используя столь разнообразную технику боя, что временами удивлялся себе. Когда же и где он успел это изучить?..
И вдруг боковым зрением Ладомир заметил длинный ряд призрачных воинов, обступивших поляну. Они стояли в полном боевом облачении и только шлемы покоились в руках, обнажая суровые лица. Самые могучие из них стояли вовсе без доспехов, их мощные фигуры были прикрыты лишь звериными шкурами, а в толстых, перевитых чудовищными мышцами руках лежали огромные каменные топоры.
И еще он заметил, как иногда кто-то из воинов недовольно качал головой, одним прыжком приближался к витязю и будто сливался с ним в единое целое, а на Тайкеса тотчас же обрушивался ураган сильных и неожиданных ударов.
Это были его предки. Ладомир почувствовал это. Хотя вряд ли смог бы объяснить каким образом. Он просто знал это. Как знал и то, что где-то в этом ряду стоит его отец. Князь Кречет Белое Перо.
И Ладомир знал, что не имеет права их подвести.
Он постепенно теснил Тайкеса, заставляя его защищаться и отступать, а тот никак не мог понять, откуда молодой витязь владеет столь изощренным арсеналом боя. Манера боя Ладомира менялась так быстро, что Тайкес едва успевал приспосабливаться, и о контратаке не могло быть и речи. Оставалось ждать ошибки, одной единственной ошибки, потому что никто не может вести бой без ошибок.
Испарина выступила на лбу Тайкеса, в глазах показался и быстро спрятался страх, но Ладомир успел заметить, успел ощутить его растерянность и постарался усилить натиск. Еще чуть-чуть дожать и все - противник сломается!
И пусть победа над раненым не принесет славы, пусть, ведь не будешь всем объяснять, что иной раненый опаснее десятка здоровых бугаев. Главное, что он еще на один шаг приблизится к проклятому Драге.
Глаза Ладомира зажглись победным торжеством. Он больше не видел витязей, окружавших поляну, он видел только свой завершающий удар, он даже наметил место, куда должен был упасть поверженный враг.
А потом перед глазами витязя как будто сверкнула молния. Тяжелый удар потряс его с головы до пят. Лопнули подбородочные ремни, в траву покатился шлем, а прямо перед витязем появилось оскаленное в жуткой гримасе лицо Тайкеса. Он вдруг подмигнул Ладомиру, а затем рукоять меча обрушилась на его темя, и витязь погрузился в беспамятство.
Он очнулся сразу, едва коснувшись земли. Голова разрывалась от боли, но самая свирепая боль обжигала изнутри - Тайкес перехитрил его! Ладомир заскрипел зубами, попробовал разлепить глаза. Мир закружил вокруг него в безумном хороводе и он вновь зажмурился.
- Ты плохой боец, - тихий голос Тайкеса раздался совсем рядом, заставив витязя вздрогнуть. - Много силы, мало ума. Удивительно, как тебя раньше не прибили. Еще удивительнее - что меня остановило? Такое странно знакомое чувство…
А Ладомир вдруг понял, что все это уже было с ним. Похожий бой, похожие слова, все, как в тот роковой день.
Также падал в траву шлем, и также падал он сам, обливаясь кровью из разбитого носа, а над ним нависала фигура старшего. Ты опять проиграл, говорили его глаза, ты опять увлекся, и ты уже мертв. А его меч возносился в небо, будто он намеревался с размаха пригвоздить младшего к земле.
В тот день Ладомир почему-то испугался. Меч брата был учебный, из дерева, и никак не мог пробить тонкой, но прочной кольчуги. Да и не бывало такого, чтобы старший тыкал его в грудь, обычно он вонзал меч в землю, что и означало конец боя. Но Ладомир отчего-то испуганно вскрикнул и остановил движение старшего…
Сердце витязя осыпало холодом и Ладомир явственно ощутил приближение смерти. Он приоткрыл глаза, намереваясь встретить ее лицом к лицу, как и полагается воину. И увидел как Тайкес вскинул меч. Вскинул таким до боли знакомым движением, так что губы Ладомира шевельнулись сами собой, сложившись в полузабытое имя:
- Мстислав…
Ладомир не понял, что остановило завершающий удар, имя ли брата, неведомым путем обретшее волшебную силу, или же мелькнувшая за спиной Тайкеса Виста. Но удар не последовал.
А затем Тайкес вздрогнул всем телом. Не оглядываясь, он отшвырнул Висту, и впился взглядом в глаза Ладомира с такой силой, будто хотел прожечь насквозь.
- Что?.. - севшим голосом спросил он. - Что ты сказал?
Сильные руки рывком подняли Ладомира, встряхнули, а глаза по-прежнему сверлили витязя, словно надеялись вытащить из него нечто очень ценное. Почувствовав себя лучше витязь попытался высвободиться, но Тайкес держал крепко.
Ладомир покосился на его меч, лежавший в траве. Сейчас бы кулаком промеж глаз, мелькнула мысль, но воплотить ее в дело он не успел. Ноги Тайкеса неожиданно подогнулись и он стал сползать вниз, цепляясь за витязя, и тот, опешив, невольно придержал обмякшее тело.
И только укладывая его на землю, Ладомир нащупал на спине вбитый по рукоять нож. Витязь оглянулся и перехватил ее счастливый взгляд. Теперь сомнений не было - это ее удар в спину остановил Тайкеса.
Наверное, Ладомир должен был обрадоваться - Виста как-никак спасла ему жизнь. Но радости не было. Напротив, почему-то болело сердце. Словно бы пронзивший Тайкеса нож дотянулся и до него.
Охваченный смутным чувством вины перед Тайкесом, Ладомир уложил его голову на колени, и прислушался к его шепоту.
- Имя… Назови имя отца… - шептал тот.
- Моего отца? - удивился Ладомир и пожал плечами. - Его звали Кречет Белое Перо. Он был великим воином, никто не мог победить его в открытом бою. И потому его подло убили разбойники, захватив врасплох, безоружного.
Ладомиру было больно говорить об этом. Он был единственным, кто уцелел во время резни, учиненной в его родном доме. Когда разбойники ворвались во двор, мать сунула ему в руки деньги и велела бежать к брату, то есть к его дяде, в Царьград. Обратно, на Русь, он вернулся спустя несколько лет. Выросший и заметно окрепший, он вернулся, лелея две заветные мечты - вступить в легендарную дружину князя Владимира и найти убийц отца. И если первая сбылась на удивление легко - Владимир крайне радушно и благожелательно принял его, сделав доверенным дружинником, то вторая так и осталась мечтой. Поди, отыщи на Руси среди тысяч и тысяч разбойников убийц отца…
Глаза Тайкеса закрылись, а когда открылись вновь, на витязя взглянул как будто другой человек. Жестокость ушла из его лица, глаза осветились непонятной радостью, даже умиротворенностью.
- Не разбойники, - прошептал Тайкес. - Это были не разбойники, Ладомир…
- Откуда ты знаешь? - голос Ладомира дрогнул.
Что-то происходило у него внутри, что-то перекручивало душу, вытаскивая на свет нечто давно забытое. Он пристально вгляделся в лицо Тайкеса. Неужели этот наемник что-то знает про его отца?