Хью. Вот ее я, по-моему, не знал.
Стивен. Знали-знали. Четвертого июля 1972 года вы ехали с ней на автобусе номер двадцать девять по Гарболдишем-роуд, и она рассказывала вам о группе «Бэй Сити Роллерс». Вы были влюблены в нее до следующей среды.
Хью. Хм. А у вас и впрямь куча всякой информации, верно?
Стивен. Мы стараемся служить людям. Что-нибудь еще?
Хью. Да, пожалуйста. Можете вы сказать мне…
Стивен. Да?
Хью. Можете вы сказать мне, как стать счастливым?
Стивен. Как стать счастливым?
Хью. Как стать счастливым.
Стивен. Мне неприятно говорить вам об этом, однако доступ к данной информации ограничен.
Хью. А. Но она у вас имеется?
Стивен. О да.
Хью. Но с ограниченным доступом?
Стивен. Увы. Извините.
Хью. А если кто хочет быть всем довольным?
Стивен. Я уже всем доволен, спасибо.
Хью. Да нет, есть у вас информация о том, как стать всем довольным?
Стивен. О, понимаю. Да, такая информация у нас имеется.
Хью. Я могу ее получить?
Стивен. Боюсь, это закрытая информация.
Хью. Ой, ну бросьте.
Стивен. Ладно. Секрет полного довольства состоит в том…
Хью. Да?
Стивен. …чтобы не задавать вопросов.
Стивен говорит в камеру.
Стивен. Вы знаете, некоторые из самых забавных моментов, случающихся в телестудии, так никогда на экран и не попадают. Как правило, это «ляпы», или оговорки, которых все мы просто-напросто стыдимся. Сейчас я покажу вам одну, мою любимую — из записанного в 1979-м выпуска программы «Университет для всех».
Переход к Черно-белому изображению Хью, стоящего перед классной доской, исписанной непонятными знаками. Хью до ужаса похож на человека семидесятых: джемпер с абстрактным рисунком, облегающие брюки-клеш и так далее.
Хью. Итак, если мы увеличим нерефлексивные целые нашего уравнения на маргинальную величину, обозначенную D5, то сможем увидеть, как параллельные величины D7 и D3 инвертируются в том же направлении, что и позволит получить результирующую модульную величину, равную минус 0,567359. А это сможет дать нам ключ к пониманию того, какими должны быть наши следующие…
Появляется Стивен, одетый как режиссер передачи — рубашка с абстрактным рисунком и широкие клеши. Он хохочет.
Стивен. Извини, Брайан.
Хью. Ничего, не страшно. Что случилось?
Стивен. Ты сказал «0,567359».
Хью. Я этого не говорил, что ты?
Стивен. Говорил. (Хохочет во все горло) А должно быть «0,567395».
Хью. О нет. Не верю.
Теперь уже истерически хохочут оба. Мы слышим «блип-блип-блип» — это они весело матерят идиотскую ошибку.
Переход к:
Стивен. (Вытирая глаза) Чудесно, просто чудесно.
Стивен сидит за своим столом в шпионской конторе. Входит Хью.
Хью. Доброе утро, Контрол.
Стивен. А, привет, Тони. Заходите.
Хью. Спасибо, зайду ненадолго.
Стивен. Полагаю, новости вам уже известны.
Хью. Ну, все только о них и шумят. Сами знаете, что такое слухи.
Стивен. Да, ужасно, не правда ли, как быстро они расходятся?. Прямо не знаю. Мне иногда кажется, что если бы я верил каждому слуху, какой достигает моих ушей, то мог бы поверить и в то, во что верить отнюдь не следует.
Хью. Пф.
Короткая пауза.
Стивен. Кстати, простите меня, если я буду сегодня позевывать, дел вчера было столько, что мне почти не удалось поспать этой ночью.
Хью. Бедняга, вы, должно быть изнурены, или, по крайней мере, очень устали, — или и это неверно?
Стивен. Нет, это верно, я и вправду устал.
Хью. Тогда, Контрол, быть может, вы расскажете мне, что, собственно, произошло, если вы не слишком изнурены.
Стивен. Нет, я с удовольствием введу вас в курс дела, чтобы вам не приходилось опираться на слухи, которые бродят по управлению, хорошо?
Хью. Хорошо. Это стало бы для меня большим удобством.
Стивен. Так вот, прошлой ночью мы взяли Костейна.
Хью. Да, я понял это из слухов, но не был уверен, совершенная ли это правда, и потому рад, что смог получить от вас подтверждение.
Стивен. Могу себе представить. Костейн вел себя тише воды ниже травы, полагаю, он догадался, что мы уже некоторое время подозреваем его в предательстве.
Хью. Что мы и делали, не правда ли?
Стивен. Да. Когда мы заподозрили его в первый раз?
Хью. Эхе-хе-хе, нет, точно не помню, но это наверняка случилось некоторое время назад.
Стивен. Мне кажется, еще до прошлой весны.
Хью. Да, несомненно, примерно в то время. И, определенно, не позже четырнадцатого мая, — это же день моего рождения и, помнится, я сказал, что если мы поймаем Костейна с поличным и запрячем его от греха подальше, это будет лучший подарок, какой себе можно представить.
Стивен. В точности эти слова вы и произнесли, Тони, я помню.
Хью. Стало быть, вы произвели добрый старый арест?
Стивен. Да. Его отвели на десятый этаж, а вести допрос пришлось мне.
Хью. Дело всегда неприятное, верно?
Стивен. Сказать по правде, Тони, это одно из тех дел, какие мне всегда были не по душе. Очень трудно допрашивать человека, который вообще ничего не говорит, и оттого ты вынужден придумывать способы заставить его сказать хоть что-то.
Хью. Да, тут приходится призывать на помощь все свое мастерство, не правда ли?
Стивен. Боюсь, Костейн действительно не хотел говорить нам хоть что-нибудь. Но я решил, что будет гораздо лучше, если он заговорит, потому что, раз он последние двадцать лет работал на русских, нам крайне важно знать обо всем, что он за это время натворил.
Хью. Так мы могли бы выяснить, какие наши секреты проданы, а какие остались при нас.
Стивен. Совершенно верно.
Хью. А министр, он доволен тем, что мы, наконец, взяли Костейна?
Стивен. Ну, в то время как с одного бока, он обрадован тем, что Костейн сидит за решеткой, с другого бока его страшно беспокоит возможность какой-либо огласки. Что же касается третьего, он…
Хью. Так у него три бока, Контрол?