— Что?! — Даже ночной мрак не смог скрыть того, как исказилось лицо графа. — Не может быть! Я дал свечу Рэю-Гинсею. — Он замолчал на секунду, пристально изучая лицо дочери, и продолжил: — Вижу, ты говоришь правду, а значит, щенок…
— Верно.
Все, кто услышал этот тихий голос, вздрогнули от страха. Граф обернулся, и взгляд Дорис метнулся следом — к лесу, к Лармике, или, точнее, к кому-то, появившемуся из-за деревьев за спиной вампирши. К человеку неземной красоты…
— Я здесь.
Из горла графа вырвалось рычание, мало напоминающее членораздельную речь.
«Вот уж не думал, что мошеннику удастся уцелеть…»
Благовонная временная ловушка не сыграла в дуэли назначенной роли, и охотник выжил, что было не слишком невероятно. Однако, поскольку в его распоряжении не имелось никакого летательного аппарата, Ди потребовался час, чтобы добраться до чащи от места стычки с Рэем-Гинсеем.
И всё же Ди прибыл вовремя. Он стоял во тьме, один, и ни пронзительный взгляд графа, ни трёхмерные радары роботов-часовых не могли его обнаружить.
Роботы повернулись к Ди, но атака была невозможна.
— Не вздумай выкинуть какую-нибудь штуку, в случае чего — я её не пощажу! — Гару как раз собрался броситься на девушку, когда низкий, но не слишком грубый голос остановил его на полпути.
— Дорис и ты, как там тебя, — ведите повозку сюда. Быстрее!
— Д-д-да! — зачарованно, как во сне, ответила Дорис и не потому, что уже чувствовала себя спасённой, а потому что Ди впервые позвал её по имени.
— Гару, хватай девчонку, — приказал граф.
Вервольф снова изготовился к прыжку, но вновь застыл на месте, стреноженный на сей раз словами Дорис:
— Только подойди, и я откушу себе язык!
Оборотень громко зарычал в недоумении. В это время Греко взобрался в коляску и шлёпнулся на пол.
— Я умру раньше, чем стану одной из вас. И если это случится здесь и сейчас — что ж, плевать! — Угроза ничтожного человечка, простой семнадцатилетней девчонки, заткнула рот аристократу. Судя по всему, Ди и Дорис выиграли этот экстравагантный поединок. Одержимый Дорис, граф желал заполучить её любой ценой. Смерть же девушки означала конец его надеждам.
— Мы ещё встретимся!
Коляска поспешно подкатилась к Ди, расшевелив недвижный ночной воздух, и только тогда дампир положил руку на плечо Лармики — до сих пор он не притрагивался к ней. В следующий миг две фигуры ловко вскочили в повозку.
Самым поразительным во всём этом столкновении было то, что Ди так и не прикоснулся к висящему за его спиной мечу. Он взял Лармику в заложницы, не используя оружие. Вампирша по приказу отца отошла поодаль, но когда она ощутила за своей спиной присутствие Ди, то обнаружила, что не может пошевелиться. Его аура парализовала её. Та же аура не дала графу и Гару поднять на дампира руку.
— Что ты собираешься сделать с моей дочерью? — окликнул граф дампира, удобно устроившегося на заднем сиденье повозки и не отрывавшего глаз от аристократа и его свиты.
Ответа не последовало.
— Глупая девчонка то и дело встаёт мне поперёк дороги — я больше не считаю её своей дочерью. Можешь швырнуть её на солнце, пусть лежит, пока тело её не истлеет окончательно!
Эти слова были беспримерно жестоки для отца, но ведь представления вампиров о любви и уважении сильно отличаются от людских понятий. Вполне возможно, именно эта черта и вознесла их к вершинам процветания, одновременно обрекая на неизбежное падение.
Лармика даже бровью не повела, услышав отцовское «напутствие».
— Док, мы вернёмся за тобой позже! — крикнула Дорис, и двуколка тронулась с места.
Некоторое время спустя впереди послышалось конское ржание. Очевидно, кто-то заметил повозку.
— Кто там? Ты, сестричка?
— Дэн? С тобой всё в порядке?!
Дорис едва не разревелась, направляя коляску к брату. Мальчик сидел верхом на лошади, держа в руках поводья второго скакуна. Последний принадлежал Рэю-Гинсею, и его привели для Дорис. Ди и Дэн рассчитывали, что девушка поскачет с ними домой, но, к сожалению, они прихватили ещё и кое-какой непредусмотренный багаж. Чтобы решить транспортную проблему, Ди велел Дорис и Греко пересесть.
— Надо облегчить груз. Вы двое из повозки — на лошадей. Дэн, иди сюда, ко мне.
Под «вы двое» подразумевались Дорис и Греко. Толстяк чувствовал, как его взбаламученный мозг буквально вскипает — слишком много непостижимого произошло сегодня, так что он послушался без малейших пререканий. Пересадка заняла считаные секунды.
— Ты уверен, что сможешь управлять повозкой, если она поедет с тобой? — спросила Дорис.
Интересно, кто из присутствующих при этом заметил нотки ревности в голосе девушки? Вот в чём вопрос! Ди не ответил и лишь молча хлестнул коней кнутом Дорис.
Ветер взвыл в ушах: лес и злодеи уносились всё дальше и дальше.
— Дэн, ты не пострадал? — с трудом спросила Дорис, поравнявшись с двуколкой.
Они гнали во весь опор, чтобы граф не настиг беглецов, и колёса коляски дико крутились, так что спицы слились в сплошной круг.
— Ничуточки. Я собирался спросить то же самое — но ты, вижу, цела. Молодец, Ди. Он не позволит и волоску упасть с твоей головы.
— Да, думаю, не позволит, — согласилась Дорис. Глаза её радостно сияли.
— Видела бы ты это! — восторженно прокричал Дэн. — Меньше пятнадцати секунд на каждого — и он избавился от всех уродов! Жалко, последний ушёл, но тут уж ничего не поделаешь, Ди был ранен и всё такое.
— Ранен? Правда?
Понятно, почему при известии о ранении Ди побледнела Дорис, но почему на дампира взволнованно оглянулась Лармика?
— Ага, это была ещё та драка! Ди проткнули живот, а ему хоть бы хны — старина Ди летел по бездорожью как стрела, со мною за спиной да ещё со второй лошадью в поводу! Нет, жаль, что ты этого не видела! Когда поводья в руках Ди, чёртовы лошади сигают через самые широкие овраги, не моргнув глазом, без остановки скачут по болоту, кишащему гигантскими пиявками, и не тормозят даже на самых крутых склонах. Потом Ди обязательно должен научить меня так же управляться с конями и боевым приёмчикам тоже!
— О, это будет здорово! Ты станешь хорошим учеником… — Напускной восторг быстро выветрился из слов Дорис. Возможно, инстинкт намекнул ей о том, как может закончиться их история.
Будто окаменевшая, Лармика внезапно пробормотала:
— Предатель…
— Что ты сказала? — взвилась Дорис.
Она догадалась, что вампирша говорит о Ди. Лармика даже не взглянула на девушку — её горящие кровавым огнём глаза не отрывались от точёного профиля охотника.
— У тебя достаточно силы и мастерства, чтобы запугать и меня, и отца, но ты забыл о своей гордой аристократической крови. Ты чувствуешь, что чем-то обязан людям — хуже того, ты настолько глуп, что служишь им, охотясь на нас. Обращаясь к тебе, я чувствую себя запятнанной. Отец и не подумает преследовать нас. Убей меня здесь и сейчас!