Помогало только одно – запущенные с такого мизерного расстояния ракеты не успевали разогнаться, но взаимная скорость все равно оставалась очень велика.
– Маневр уклонения! – зачем-то скомандовал Манн. – Выпустить ловушки!
Время растянулось. Услышав капитана, Анри успел удивиться: за оставшиеся секунды двигатели фрегата не успевали выйти на полную мощность. Да и сама попытка уклониться от юрких ракет ближнего боя вызывала недоумение. Бесполезным казался и приказ выпустить имитаторы, изображавшие фрегат в радиодиапазоне – им требовалось время, чтобы удалиться от корабля. А времени не оставалось.
Зато вперед рванулись девять уцелевших такшипов кавторанга Попова. Обладая впечатляющей динамикой разгона, выведя оборонительные турели на постоянный огонь, они понеслись наперерез подлетающей смерти.
– Мы используем «Москиты»! – предупредил Попов.
Помимо двух торпед, каждый такшип нес по шесть ракет ближнего боя. Противокорабельный «Москит» нес боеголовку в пятьсот килотонн и не был рассчитан для зенитного огня. Когда диаметр взрыва не превышает полутора сотен метров, то больше одной ракеты не уничтожить, да и разгонные характеристики «Москита» не позволяли уверенно перехватывать вражеские снаряды. Но сейчас, когда сотня ядерных ракет сходилась почти в одну точку, массированный залп имел шансы на успех.
Он едва успел разглядеть стартовавшие наперерез ракетам «Москиты», как на канале управления огнем прозвучал надтреснутый, почти хрипящий голос Ларсона:
– Переключить наведение на оптику!
На таком расстоянии уже можно было положиться на спаренные с орудиями камеры. Их слабенькая оптика позволяла отслеживать цели размером с ракету примерно с пятисот километров. И когда рванут «Москиты», на несколько секунд камеры останутся единственным средством наведения в океанах адского пламени.
– Есть слежение! – активировал камеры Анри. В этом режиме на поиск новой цели уходили драгоценные мгновения, но альтернативой оставалась полная слепота.
– Не успеваем! – отчаянно выкрикнул Клайнен.
Ракеты охватывали эскадру подобно гигантской сети. Зенитные лазеры уже пробили в этой сети огромные прорехи, но десятки ракет все еще рвались к отчаянно отбивавшимся кораблям.
«Москиты», в полете перестроившиеся в шахматном порядке, взорвались, когда ракеты находились в двухстах километрах от фрегатов. За две секунды до попадания. Капитан второго ранга Попов безукоризненно выбрал место подрыва – как раз в тот момент, когда ракеты, уже вышедшие на финальную стадию полета, образовали плотную группу. Точнее, три плотных группы, по одной на каждый фрегат.
«Москиты» подорвались одновременно, по радиосигналу. С полсекунды Анри пытался понять, почему все вокруг залил яркий, чуть голубоватый отсвет, а когда, сообразив, поднял голову, в рубке на миг полыхнула слепящая белоснежная вспышка близкого ядерного взрыва. Множество ракет прорвались сквозь хлипкий заслон «Москитов», несколько из них успели сбить оборонительные турели, но этот факт прошел мимо сознания Анри.
Он все еще моргал, разгоняя «зайчики» в глазах, когда рявкнул сигнал радиационной опасности, и тут же с боевых постов посыпались тревожные доклады:
– Термоядерный взрыв в шестистах метрах от корабля! – Анри с трудом узнал в говорившем Маркоса. Голос офицера дрожал и прерывался. – Радиационная опасность!
– Основной корпус цел, обширные повреждения абляционного слоя по левому борту! – Фаррел, наоборот, сохранял спокойствие, словно они сидели в кабине симулятора. – Потерян вспомогательный радар, две маневровые дюзы по левому борту не проходят тест.
Встряхнувшись, Анри посмотрел на схему повреждений. Весь левый борт наливался желтизной, местами переходившей в яркий оранжевый цвет. Ядерный взрыв? Сознание медленно переваривало эту новость. Ракеты уже взорвались? Он жив? Он жив!
– Потеряны все башни по левому борту, сэр! – Д’Амико замолк и через секунду уточнил: – Еще у трех повреждены стволы.
– Тепловое излучение? – машинально спросил Анри.
– Так точно, – подтвердил Д’Амико.
– Перебрось хладагент на те, что остались!
Экран консоли опять сиял небесной синевой – захлебнувшиеся помехами радары молчали, и уцелевшие башни переключились на оптический диапазон. Усеявшие корпус широкоугольные камеры засекали выхлопы истребителей и передавали их координаты компьютеру наведения. А дальше в указанном направлении разворачивались башни и нащупывали АКИ собственной мощной оптикой. И на все это тратились драгоценные мгновения.
Даже сейчас компьютеры фрегата пытались выстроить картину окружающего пространства. В ход пошли данные с видеокамер. Анри молниеносно переключил консоль, стараясь как можно быстрее разобраться в происходящем, оценить обстановку. Отметок вокруг поубавилось, но пока он не мог разобраться, было это последствием точного зенитного огня или просто компьютеру не хватало получаемых с камер данных. А по левому борту и вовсе простиралось обширное слепое пятно – близкий взрыв испепелил работающие сенсоры, а резервные, доселе скрытые броневыми заслонками, имели меньший угол обзора.
– Сагатимори, связь! – Манн почти умолял. – Почему нет связи?!
– Секунду, сэр, корректирую направление на «Котлин», датчики левого борта уничтожены, неизбежны потери пакетов.
Фрегат делал один оборот в пять секунд, и в течение минимум двух из них был повернут к лидеру опаленной стороной, где не осталось приемников.
Истребители пронеслись мимо, стегая фрегат десятками лазерных лучей. Корабельную броню они не могли пробить даже в упор, но с такого расстояния их огонь стал убийственно точным. Немного отстраненно, будто во сне, Анри видел, как одна за другой чернеют иконки зенитных башен, как броня покрывается глубокими шрамами прорезов, как потух последний кормовой радарный комплекс. Теперь на фрегате осталось лишь два резервных радара, чьи антенны пока были свернуты и прикрыты броневыми заслонками.
– Вейли, малая тяга! – скомандовал Манн. – Не хватало потерять маршевые дюзы!
Кресло несильно толкнуло снизу – продолжая вращаться, фрегат дернулся вперед. Зайдя в тыл, истребители могли расстреливать корму корабля, и плазменный факел должен был защитить дюзы от вражеского огня.
– Теряем кормовые башни. – Голос Д’Амико еще дрожал, но лейтенант все же нашел силы превозмочь страх и продолжил доклад: – Потеряны сорок девятая и пятьдесят вторая.
– «Церам»… здесь… «Котлин»… – Связь прерывалась, паузы между словами составляли около секунды. Получая обрывки информации от уцелевших лазеров связи, компьютер изо всех сил пытался составить из них приемлемые сообщения.
– «Котлин», здесь «Церам»! – повеселел Манн. – Рады слышать вас!
– Потери… пакетов, – донесся прерывающийся голос Перри.
– «Котлин», у нас выжжены датчики левого борта, начат ремонт. – Судя по возникшей паузе, Манн связался с Фаррелом и дополнил: – Через тридцать секунд задействуем резервные мощности.