— Так точно, знаю, сэр.
— Так вот, будь его воля, мне бы только и осталось сегодня вечером, что сидеть и смотреть новогодний салют… Я и ты — мы оба представляем округ Колумбия. Вашингтон — наш город. А потому не тяни резину, сынок. Выкладывай, где это чертово логово?
Кеннеди краем глаза заметил, как Джеффрис сложил пальцы крестом. «Пожалуйста… Это было бы идеально. Я неожиданно там появлюсь. Попробую уговорить этого типа выйти из укрытия с руками за головой. Он либо сдается, либо они убивают его. При любом раскладе, моя репутация не пострадает. Я уже не буду выглядеть как мэр, который смотрит, как убийца хозяйничает в его городе, по Си-эн-эн, попивая пивко».
До Кеннеди донеслись смутные голоса на другом конце провода. Потом вновь заговорил Харди:
— Прошу простить меня, сэр, но я должен идти. Нам нужно работать. Уверен, агент Лукас позвонит вам сама.
— Но, детектив…
В трубке послышался непрерывный гудок.
Грейвсенд.
Машина, доставившая сюда Паркера и Кейджа, то и дело огибая глубокие выбоины в асфальте, остановилась у тротуара улицы, усеянной кусками щебенки и мусором. На тротуаре красовался обгоревший остов «тойоты», по иронии судьбы прислоненный к красному пожарному гидранту.
Они вышли наружу. Лукас воспользовалась своим личным «фордом-эксплорером» и была уже на пустыре, обозначенном как сборный пункт. Она стояла, уперев руки в стройные бедра, и осматривалась.
Воздух был густо пропитан запахами мочи, дерьма, обугленного дерева и сожженного мусора.
Родители Паркера, сделавшиеся неутомимыми путешественниками после того, как отец — учитель истории — вышел на пенсию, однажды забрели в трущобы Анкары — турецкой столицы. Паркер живо помнил письмо, присланное ему тогда матерью, обожавшей переписку по почте. И это письмо оказалось последним, полученным от родителей, перед тем как их не стало. Оно до сих пор висело в рамке на стене в его кабинете рядом с галереей рисунков детей.
Люди здесь обнищали до крайности, и именно это, а не расовые, культурные, политические или религиозные причины обращает их сердца в камень.
Сейчас, оглядывая царившее вокруг запустение, Паркеру вспомнились эти ее слова.
Два чернокожих подростка, стоявших до этого у стены, изрисованной граффити с символами местных банд, заметив прибывающих в большом количестве людей, которые явно были представителями закона, медленно побрели прочь с некоторым испугом, но и вызовом, читавшимися на лицах.
Паркера не оставляла тревога. Не потому, что он чувствовал какую-то опасность, а просто при виде огромности простиравшейся перед ними территории. Пять или шесть квадратных километров убогих жилых домов, грязных заборов, мелких мастерских и пустырей. Каковы же были их шансы найти конспиративную квартиру преступника в этом море городской нищеты?
Ведь и Паркеру попадались головоломки, решения которых найти так и не удалось.
Три ястреба…
По временам ветер доносил до них клубы дыма. Это горел огонь в бочках из-под нефти, около которых грелись бездомные мужчины и женщины вперемежку с местной шпаной, поддерживая пламя обломками дерева и бытовыми отходами. В отдалении виднелись еще несколько корпусов начисто «раздетых» автомобилей. На противоположной стороне улицы высился дом, который казался пустым — только за одним окном, пустой проем которого был занавешен красным полотенцем, горел свет.
Почти сразу за спуском на станцию метро, позади высокой, но местами обвалившейся кирпичной стены, в небо взметнулась труба крематория. Сейчас она не дымила, но, судя по отчетливо заметным колебаниям теплого воздуха над ней, печь там поддерживали в готовности непрерывно. У Паркера мурашки пробежали по спине. Весь этот пейзаж напоминал ему старинные изображения…
— Преисподняя, — пробормотала Лукас. — Это похоже на ад в чистом виде.
Паркер вскинул на нее взгляд.
Кейдж пожал плечами в знак согласия.
Прибыла еще одна машина. Это был Джерри Бейкер в раздувшейся ветровке, под которой скрывался бронежилет. Для Паркера то была непременная принадлежность экипировки бойца спецназа, странными казались только ковбойские сапожки. Кейдж передал ему толстую пачку распечатанных с компьютера фотографий преступника — посмертных портретов, сделанных в морге.
— Мы будем использовать эти снимки, опрашивая местных жителей. А приписка внизу? Это описание внешности Диггера, которое мы имеем на данный момент.
— Не густо.
Очередное пожатие плечами.
Между тем к месту сбора продолжали стекаться все новые легковые машины и микроавтобусы. Проблесковые маячки на панелях приборов бросали яркие отсветы на витрины нескольких окрестных магазинов. Стандартные транспортные средства ФБР. Хватало и бело-голубых патрульных машин полиции с сигнальными огнями, сверкавшими на крышах. Всего собралось человек двадцать пять мужчин и женщин, половина из которых были федеральными агентами, а остальные — полицейскими в форме. Бейкер жестом созвал всех, и они сгрудились вокруг пикапа Лукас. Он стал раздавать им фотографии.
— Хотите их проинструктировать? — обратилась Лукас к Паркеру.
— Разумеется.
— Пожалуйста, давайте выслушаем присутствующего здесь агента Джефферсона! — выкрикнула она.
До Паркера не сразу дошло, что прозвучал его оперативный псевдоним. Отчасти поэтому он всегда считал, что не годится для работы под прикрытием.
— Человек, изображенный на розданных вам снимках, — это преступник, который организовал стрельбу в метро и в театре Мейсона, — громко сказал он. — Мы имеем основания полагать, что он руководил всем с явочной квартиры, расположенной где-то здесь, в Грейвсенде. Сам он уже мертв, но его сообщник — то есть непосредственно стрелок — все еще на свободе. Поэтому нам необходимо найти эту явку, и как можно быстрее.
— Нам известны имена? — спросил один из полицейских.
— Имя главного преступника не установлено, — ответил Паркер. — Что касается стрелка, то у него есть кличка — Диггер. Это все. Его приметы указаны под фотографией сообщника.
— Район поисков можно несколько сузить, — продолжал Паркер затем. — Логово, вероятно, находится рядом с местом строительства нового или сноса старого дома и неподалеку от кладбища. Кроме того, он недавно приобрел вот такого рода бумагу… — Он поднял над головой прозрачную папку с запиской вымогателя и конвертом. — Поскольку же край бумаги выцвел на солнце, представляется вероятным, что она была куплена в магазине, где писчебумажные товары выставлены в витрине, выходящей на юг, по крайней мере частично. Поэтому просьба обойти все универсальные, продуктовые магазины и газетные киоски, которые торгуют бумагой. Да, и обратите внимание на ручку, которой он воспользовался. Это черная шариковая ручка фирмы АПП. Стоит, по всей вероятности, от тридцати до сорока центов.