Это было все, что пока пришло ему в голову. Кивком он показал, что закончил, и вперед снова выступила Лукас. Она молча смотрела на собравшихся, пока не убедилась, что все глаза устремлены на нее.
— Теперь прослушайте внимательно мою информацию, — заговорила затем она. — Как вам уже сказал агент Джефферсон, главный преступник мертв, но вот стрелок, черт бы его побрал, очень даже жив. Мы не знаем, находится ли он сейчас в Грейвсенде и живет ли на конспиративной квартире. Но мне важно, чтобы каждый из вас соблюдал крайнюю осторожность, словно он в любой момент может оказаться в трех метрах у вас за спиной. Для него убийство офицера правоохранительных органов не составляет ни малейшей проблемы. Поэтому, когда вы будете перемещаться по округе, будьте бдительны и не попадитесь в засаду. Руки должны быть свободны, чтобы в любой момент выхватить оружие, пальто и куртки держите расстегнутыми, как и кобуры своих пистолетов.
Она сделала паузу, но они по-прежнему не сводили с нее глаз. Эта женщина со светлыми, отливающими серебром волосами умела держать свою аудиторию в напряжении.
— В восемь часов вечера — да, верно, чуть больше чем через два часа — наш стрелок явится в еще одно место, где соберется много людей, чтобы разрядить в толпу свой автомат. Надеюсь, все понимают, что мне не нужно еще одно место преступления, и еще меньше я хотела бы снова смотреть в глаза тем, кто потерял родителей или детей. Я не желаю извиняться перед ними, дескать, простите нас, но мы не смогли разыскать этого зверя до того, как он снова начал убивать. Я не допущу этого. И вы тоже!
Паркер понял, что слушает как завороженный эти слова, которые она произносила очень жестким, но спокойным тоном. Ему почему-то вспомнилась речь о «Братьях по оружию» из шекспировского «Генриха V», с которой началась любовь Робби к театру. Уже на следующий день после того, как они посмотрели спектакль в Центре имени Джона Кеннеди, мальчик выучил ее наизусть.
— На этом все, — закончила Лукас. — Вопросы есть?
— Что еще известно о его оружии?
— В предыдущих двух случаях он стрелял из модернизированного под ружейные патроны «узи» с глушителем. Более подробной информацией мы не располагаем.
— В каких случаях разрешено стрелять нам самим? — поинтересовался один из агентов.
— Если обнаружите преступника? — переспросила Лукас. — Вам дается полная свобода действий. Зеленый свет. Валите его. Что-то еще?
Больше никто не поднял руки.
— Хорошо. Рации настроить на частоту для особо важных операций. Никакой лишней болтовни в эфире. Не надо докладывать, если вы ничего не обнаружили. Мне эта информация ни к чему. Заметив объект, вызывайте подкрепление, убедитесь, что с тыла никого нет, и атакуйте его сами. А теперь отправляйтесь и найдите эту явку.
Паркер почувствовал, что и эти слова словно проникли ему в душу. Он, человек, который много лет даже не прикасался к оружию, вдруг тоже захотел увидеть у себя на мушке этого Диггера.
Лукас распределила людей по парам или группам, направляя в те участки Грейвсенда, которые хотела проверить в первую очередь. Паркер был поражен. Она уже превосходно разбиралась в географии района. Есть люди, подумал он, которые просто рождены для того, чтобы стать хорошими копами.
Половина агентов разошлась по округе пешком, остальные расселись по машинам и умчались, оставив стоять на тротуаре только Кейджа, Лукас и Паркера. Кейдж позвонил, поговорил недолго и отключил мобильник.
— Тоби уже взял МКП. Они едут сюда. Он на ходу пытается изучать запись из театра. Да, и психолог из Джорджтауна тоже скоро прибудет.
Большая часть уличных фонарей здесь не работала — лампочки издали казались пробитыми пулями. Поэтому скудная зеленоватая подсветка лилась только из дверей и витрин нескольких магазинов, которые до сих пор оставались открытыми. С хозяином одного из них, расположенного на противоположной стороне, как раз беседовали двое агентов. Кейдж бросил взгляд по сторонам и заметил двух молодых людей, потиравших руки над бочкой, в которой горел огонь.
— Пойду поговорю с ними, — сказал он и направился в центр пустыря. Заметив его, юнцы дернулись было смыться, но, видимо, решили, что только вызовут лишние подозрения. По мере его приближения они окончательно замолчали и только не сводили глаз с языков пламени, лизавших металлическую бочку изнутри.
Лукас кивнула в направлении пиццерии, находившейся в паре сотен метров от них.
— Возьму ее на себя, — сказала она. — А вы оставайтесь на месте, дождитесь Тоби и этого «мозгоправа».
— Хорошо.
Она пошла вверх по улице, оставив Паркера в одиночестве.
Температура тем временем продолжала падать. От легкого морозца воздух становился как будто колючим. А ведь ему так это нравилось — особенно первые заморозки осенью, когда он возил детей в школу, а они прямо в машине пили горячий шоколад, когда они вместе ходили за покупками перед праздничным ужином в День благодарения, когда выбирали в округе Лоуден тыквы. Столько приятных воспоминаний! Но сегодня холод лишь обжигал кончик носа, уши, пальцы рук — и ничего приятного в этом не было. Он сунул руки в карманы.
Поскольку большинство агентов разбрелись по району, местные стали постепенно возвращаться. В двух кварталах от пустыря невзрачной внешности человек в темной одежде вышел из бара и медленно побрел вдоль улицы, а потом вдруг нырнул в затемненную нишу, где стоял банкомат. Вероятно, отлить захотел, подумал Паркер.
Рослая женщина или трансвестит, но определенно проститутка, показалась из аллеи, где дожидалась, чтобы толпа рассеялась.
Трое черных парней вышли из арки, откупорили бутылку бросового виски «Кольт-45» и с громким хохотом исчезли в аллее, откуда вышла шлюха.
Паркер отвернулся, и его взгляд случайно упал на закрытый магазин через дорогу. «Уцененные товары» — гласила вывеска. На него потому никто и не обратил внимания, что дверь была на замке. Но сейчас, вглядевшись внимательнее, Паркер заметил, что на полке рядом с кассовым аппаратом лежат пачки дешевой бумаги. Уж не здесь ли преступник купил бумагу и конверт для записки?
Он подошел вплотную и стал рассматривать товар, размещенный за грязным стеклом витрины, для чего ему пришлось сложить руки лодочкой, чтобы не мешал отсвет одного из немногих уцелевших уличных фонарей. От мороза он чуть дрожал. Мимо проскочила здоровенная крыса, тут же скрывшаяся в куче мусора. «Это просто безумие, — подумал Паркер Кинкейд. — Что я вообще здесь делаю?»
И тем не менее, используя ворсистый отворот рукава своей кожаной куртки, он стал соскребать въевшуюся в стекло витрины пыль, чтобы получить возможность лучше разглядеть разложенные там вещи.
— А знаешь, возможно, я и видел его. Очень даже может быть.
Сердце Маргарет Лукас забилось чуть чаще. Она пододвинула фотографию мертвого преступника ближе к работнику пиццерии «Грейвсенд» — коренастому латиноамериканцу в испачканном томатом белом фартуке, чтобы тот мог разглядеть ее еще лучше.