— Так вот почему он встревожился, — сказала Эйла. — Вовсе не из-за нашего запаха.
— Ей попался еще совсем юный олень, — сказал Джондалар. — У него еще даже пятна не выцвели до конца. Наверное, его мать рано погибла, и он, оставшись в одиночестве, прибился к этому стаду самцов, хотя это уже не важно. Молодые животные обычно самые уязвимые.
— В детстве я однажды попыталась убить рысь из пращи, — сказала Эйла, направляя Уинни в сторону от места трапезы этого хищника.
— Из пращи? Сколько же тебе тогда было лет? — спросил Джондалар.
Она слегка призадумалась, пытаясь вспомнить.
— Я думаю, примерно лет восемь или девять, — сказала она.
— Но ты могла бы стать для нее такой же легкой добычей, как этот марал, — заметил Джондалар.
— Я понимаю. Мой камень лишь слегка задел ее. Она разъярилась и прыгнула на меня. Мне удалось увернуться и схватить с земли большую ветку. Я ударила ее, и она убежала прочь, — закончила Эйла.
— Великая Мать! Ты же была на волосок от гибели, — сказал он, отклоняясь назад, чтобы Удалец замедлил шаг.
— После этого случая я долго боялась выходить одна, но именно тогда мне пришла в голову идея попробовать двойной удар. Я подумала, что если бы у меня был заготовлен второй камень, то я успела бы убить рысь вторым ударом, не позволив ей напасть на меня. Тогда-то я и начала тренировать двойной удар и, к собственному удивлению, освоила такой способ охоты. Но уверенность в своих силах я обрела только после того, как убила гиену во время одной из охотничьих вылазок, — сказала она.
Джондалар лишь укоризненно покачал головой. Ему пришло в голову, что это было удивительно, что она вообще осталась жива. По пути к их временному лагерю им встретилось стадо странных животных, привлекших внимание Уинни и Удальца: это похожее на лошадь животное называлось онагром и выглядело как нечто среднее между лошадью и ослом, но на самом деле являлось особым видом травоядных. Уинни остановилась и принюхалась к их испражнениям, а Удалец призывно заржал. Стадо подняло головы и глянуло в сторону лошадей. Ответ онагров скорее напоминал ослиный рев, но оба эти вида животных, казалось, осознавали взаимное сходство.
Им также встретилась самка сайгака с двумя детенышами. Эти похожие на козлов антилопы с большими мордами предпочитали равнины и степи, пусть даже с худосочными травами, холмистым и горным местностям. Эйла вспомнила, что сайга была тотемом Изы. На следующий день они заметили неподалеку других животных, при виде которых Эйла постаралась скрыть свою тревогу: табун лошадей. Уинни и Удальца, конечно же, тянуло к ним.
Изучающе посмотрев на диких лошадей, Эйла и Джондалар заметили, что они несколько отличаются от приведенных с востока животных. В отличие от общераспространенной буроватой окраски Уинни, а также и от более редкого гнедого Удальца, шкуры этих лошадей в большинстве своем были синевато-серого цвета со светлыми животами. Все они, включая двух иноземцев, имели одинаковые стоячие, похожие на щетки, темные гривы и хвосты, темные полосы на спине и темные чулки на ногах, а также нечетко проступающие темные полоски на нижней части крупа. Чаще всего в те времена встречались небольшие широкозадые лошади с округлыми животами, но в этом стаде животные выглядели более рослыми, и морды у них были слегка покороче.
Стадо лошадей с неменьшим вниманием приглядывалось к чужакам, но на сей раз приветствие Удальца встретило громкое вызывающее ржание. Эйла и Джондалар переглянулись, услышав этот вызов, и увидели большого жеребца, вышедшего вперед из задних рядов стада. По молчаливому согласию всадники развернули своих животных в другом направлении и пустили их во весь опор. Джондалару не хотелось, чтобы Удалец вступал в бой с тем жеребцом, и, столкнувшись с частыми отлучками Волка, Эйла испугалась, что и лошади тоже могут соблазниться достоинствами вольной жизни в табуне.
Последующие несколько дней Волк проводил с ними больше времени, и у Эйлы возникло такое ощущение, будто вся ее семья опять собралась вместе. Они сочли за лучшее не приближаться к большому кабану, копающему трюфели, посмеялись над парочкой выдр, игравших в пруду, образовавшемся из-за плотины, построенной отшельником-бобром, который, завидев зрителей, быстро нырнул в воду. Еще они набрели на место, где валялся медведь, оставивший клочья своей шерсти на коре дерева, но самого его не заметили, столкнулись с хорошо узнаваемым мускусным запахом росомахи. Понаблюдали и за пятнистым леопардом, который изящно спрыгнул с высокого уступа за несколькими козерогами, горными козлами, легко взлетевшими на вершину почти отвесной скалы.
Несколько самок козерогов с детенышами — из-за густой шерсти они выглядели круглыми бесформенными созданиями на тонких ножках — спустились с гор, чтобы подкопить жировой слой на богатых нижних пастбищах. Их головы украшали длинные загнутые назад рога и широко расставленные глаза, а подошвы их твердых и крепких копыт были кожистыми и упругими, способными хорошо цепляться за камни.
Джондалар заметил, что Эйла прислушивается к чему-то, закрыв глаза и поворачивая голову в разные стороны.
— По-моему, сюда идут мамонты, — сказала она.
— Откуда ты знаешь? Я никого не вижу.
— Я услышала их, — сказала она, — особенно большого самца.
— А я и не слышал ничего, — сказал Джондалар.
— Они издают очень низкие рокочущие звуки, — пояснила она, вновь напрягая слух. — Смотри, Джондалар! Вон они! — возбужденно воскликнула она, увидев вдалеке стадо мамонтов, идущих в их сторону. Эйла смогла различить этот далеко разносящийся рев самца мамонта, который был ниже уровня слухового восприятия человеческого уха, но самка мамонта в период течки слышала его на расстоянии пяти миль, поскольку такие низкие звуки мало ослабляются с расстоянием. И Эйла скорее не услышала, а почувствовала, как воздух сотрясается от этого мощного зова плоти.
Стадо в основном состояло из самок с детенышами, но поскольку одна из молодых самок находилась в периоде течки, несколько самцов упорно топтались по краям, надеясь, хотя доминантный самец этой местности уже заявил на нее свои права. Она отказывала настойчивым ухаживаниям менее крупных самцов, пока он не появился. И теперь уже он охранял ее от поползновений других самцов, поскольку никто из них не смел бросить ему вызов, что позволяло самке нормально питаться и кормить своего детеныша в промежутках между брачными сезонами.
Густая шерсть покрывала это огромное животное от кончиков ног до длинного носа, включая и маленькие ушки. Когда они подошли ближе, стали заметны различные оттенки их шерсти. Более светлые малыши шли рядом с молодыми самками насыщенного каштанового окраса, который с возрастом становился все темнее. Самцы также темнели с возрастом. Поверх их густого подшерстка росли довольно длинные прямые волосы, которые очень хорошо согревали их в самые сильные зимние морозы, особенно после употребления ледяной воды, снега или льда. В такие времена им особенно важно было сохранять внутреннее тепло.
— Что-то рано этим летом появились мамонты, — заметил Джондалар. — Обычно мы не встречаем их в наших краях до самой осени, до поздней осени. Как и прочих зимних животных — носорогов, мускусных быков и северных оленей.