— Нет! — крикнула она. Этот крик вырвался из горла помимо ее воли. — Я хотела сказать: нет, этого не будет, — пояснила она уже обычным тоном.
Энджи была уверена в своей правоте, однако не знала, откуда у нее взялась эта уверенность.
Ее истошный крик так удивил доктора Грант, что брови у нее буквально подскочили на лоб.
Энджи шумно вздохнула, выражая возмущение и раздражение.
— Прекрасно. Я поняла вас. Я хочу, чтобы они просто рассказали вам все, что знают. Они будто призраки, которые никак не могут удалиться в мир иной, потому что на земле у них еще остались неоконченные дела. Я хочу, чтобы они выложили все, облегчили свои души и испарились. Пусть убираются вон из города! Они мне теперь не нужны. Я не хочу больше общаться с ними! — воскликнула она, снова сорвавшись на крик.
— Энджи!
— Вы слышите меня? — крикнула она, ударив себя ладонями по лбу. — ВЫ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ! УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА!
— Энджи! — Доктор Грант схватила ее за руки. — Энджи, ты можешь покалечить себя…
От волнения у нее на лбу собрались морщины. Казалось, что она о чем-то размышляет.
— О чем вы думаете? О чем? — спросила Энджи требовательным тоном.
Теперь они с доктором поменялись ролями.
Доктор Грант снова опустилась в свое крутящееся кресло.
— Прежде всего хочу сказать, что я очень рада появлению в твоем облике более ярких красок. Такого всплеска эмоций я еще ни разу не видела.
— Прекрасно! — воскликнула Энджи. — Я постараюсь почаще веселить вас подобным образом. Однако вы сейчас думали о чем-то другом.
— У меня есть к тебе одно… одно предложение. Ты должна хорошо обдумать его, — запинаясь, сказала она. Такая нерешительность была ей совершенно не свойственна.
— Я обдумаю все что угодно. Так в чем дело?
— У меня есть знакомый психиатр, который работает в университетской клинике Лос-Анджелеса. Он начал проводить клинические исследования одного экспериментального метода. Он несколько раз спрашивал меня, нет ли у меня таких пациентов, которых я могла бы направить к нему.
— Перейти к другому врачу? О-о! Но… — пробормотала Энджи. Она совершенно растерялась и не знала, что сказать. — Начать все сначала с новым доктором? Я уже как-то к вам привыкла.
Доктор Грант всплеснула руками.
— Спасибо, Энджи. Я боялась, что этого никогда не произойдет. Я приму непосредственное участие в этой работе и все время буду рядом с тобой. Он сконструировал очень необычный прибор.
— Прибор?
— Я должна признаться тебе, что почти не знакома с этим методом, мне еще никогда не доводилось применять его. Честно говоря, он вызывает у меня противоречивые чувства. Суть его состоит в том, чтобы устранять двойников, а не объединять их в единое целое. Однако его пациенты вылечиваются не за несколько лет, а буквально за несколько недель.
Устранять двойников? И всего за несколько недель? О да! Это как раз то, что нужно. Энджи наклонилась к доктору, ее глаза горели от возбуждения.
— Звучит заманчиво. Скажите, это лечение очень дорого стоит?
Доктор Грант улыбнулась.
— Эти исследования проводятся в рамках специальной научной программы и финансируются из особого фонда. Пациенты, естественно, подвергаются определенному риску. Ведь этот метод имеет пока только экспериментальный статус, он еще в стадии разработки. Однако в обмен на риск они получают необходимую помощь.
— И все-таки, это дорого?
— Совершенно бесплатно, — заверила ее доктор Грант.
— Меня это очень заинтересовало, — сказала Энджи. — Когда можно начать лечение?
— Сначала мы должны поговорить с твоими родителями.
На следующем сеансе присутствовали ее мама и отец. Сидя на краю кушетки, они жадно ловили каждое произнесенное доктором слово. Энджи с комфортом развалилась в большом и мягком кресле-подушке.
— Это просто идеальный вариант, — сказала мама.
— Взаимовыгодное сотрудничество, от которого обе стороны остаются в выигрыше, — добавил отец. — Она сможет избавиться от этих посторонних, так называемых чужеродных личностей.
Доктор нахмурилась.
— Я, конечно, уважаю вашу точку зрения, мистер Чепмен, но я бы на вашем месте не стала называть их чужеродными. Они являются составными частями психики вашей дочери, и благодаря этим частям ей удалось выжить и не лишиться рассудка во время того ужасного кошмара, в котором ей пришлось существовать. Они заслуживают уважения.
«Даже та, которая крадет нижнее белье в магазине?» — подумала Энджи.
Это язвительное замечание заставило ее усмехнуться. Однако буквально через несколько секунд ей было уже не до смеха. Боль, вонзившаяся, словно острый нож, между лопатками, начала распространяться по всему телу, и Энджи согнулась пополам. Никто не заметил, что она корчится в углу, прижав голову к коленям. Голоса взрослых стихли.
Перед ее мысленным взором вдруг возникла странная картина. Она лежит на какой-то кровати. Ее тело выглядит так, как оно выглядело, когда ей было тринадцать лет. Она совершенно голая и ей очень холодно. Запястья растерты до крови грубой веревкой. Прямо над своим лицом она видит два черных, близко посаженных глаза.
На какое-то мгновение она ощутила тяжесть его тела. На какое-то мгновение она услышала его тяжелое дыхание. На какое-то мгновение она почувствовала запах его пота. На какое-то мгновение ужас сковал все ее тело.
А потом и видение, и страх исчезли, остались только дрожь и холодная испарина. Так обычно бывает, когда рассеивается ночной кошмар. Однако слова, произнесенные низким мужским голосом, похожим на злобное рычание, все еще звучали в ее ушах: «Больше никогда не груби и не перечь мне, красотка! Я ведь столько сделал для тебя. Я спас твою гребаную жизнь».
— Что такое, дорогая? — Мама схватила ее дрожащую руку. Она сидела на полу рядом с Энджи. — Что ты сказала?
— Они спасли мне жизнь, — прошептала Энджи.
Словно эхо, она услышала хриплый, гортанный смех и возглас:
— Добро пожаловать!
Этот голос поверг ее в ужас. Ей казалось, что в ее голове поселился какой-то злобный демон. Энджи с силой сжала руку матери и, глядя на нее с мольбой, спросила:
— Когда мы сможем начать? Когда мы сможем испробовать новый метод?
Из-за того что Энджи задержалась на сеансе, она вернулась в школу позже, чем предполагала, как раз к обеденному перерыву. Она уже не дрожала, ей удалось побороть страх, вызванный ужасным видением. Да и само это видение постепенно стерлось из ее памяти. Осталось лишь какое-то неясное беспокойство.
Кафетерий был наводнен жующими, смеющимися, шумными школьниками. Ей нужно было только найти столик, за которым сидят те, кто не знает ее, и тогда она сможет спокойно поесть. Она обманула доктора. Точнее, сказала ей полуправду. Новых друзей у нее не появилось. Да, за ней бегали толпы, так сказать, поклонников, фанатов. Однако ни с одним из них ей не хотелось завязывать близкие отношения. Уф-ф. Все они похожи на надоедливых блох. Прыгают все время вокруг, трогают ее руками, высасывая из нее энергию.