— Куда? К гибели?
— Если бы. Тут цитата из «Потерянного рая»: «…в бездонный мрак, на муки в адамантовых цепях и вечном наказующем огне за их вооруженный дерзкий бунт».
— В наказующий огонь?
— Ага.
— То есть мы на распутье между раем и адом?
Майлс кивнул.
Я посмотрел на противоположную стену.
— Две двери. Два пути. Какую же выбрать?
Майлс снова повел пальцами по рельефной надписи.
— В аллегории сказано, что мы можем задать каждому брату вопрос, какой путь выбрать. Но тут есть подвох. По закону, один из братьев обязан всегда лгать, а другой — всегда говорить правду.
— А там не сказано, который из них кто?
Майлс дочитал до конца и покачал головой:
— Это все, что тут написано.
— И что это значит? — прошептала Сара. — Это же статуи, как у них что-то спрашивать?
Я посмотрел на каменные фигуры. Рыцари стояли, положив одну руку на сердце, а другую опустив вниз. У ног каждой статуи был маленький прямоугольный камешек, чуть выдававшийся над остальными.
— Ясно, — сказал я. — Будем нажимать на камень. Таким образом мы зададим вопрос. Там не сказано, сколько у нас попыток?
— Нет, аллегория умалчивает об этом.
— Тогда надо быть осторожнее.
— Правильно. — Майлс протянул руку и нажал камень у ног одной из статуй.
— Майлс! — крикнула Сара.
Камень провалился под его пальцем. Мы услышали звон цепей, и вдруг рука статуи пришла в движение. Там, где предплечье переходит в локоть, оказался сустав, скрытый выточенными складками рыцарского платья. Каменная рука вращалась, как стрелка часов, слева направо, и остановилась, указав на правую дверь в дальней стене.
— О, работает!
— Глупая выходка! — резко сказала Сара. — Это не шутки! Мы с вами не в игрушки играем! Все могли пострадать!
— Надо же было попробовать! А ты чего хотела: разговоры вести, пока нервы не сдадут?
— Все равно хватит глупить. — Сара ткнула Майлса в грудь.
— Ладно, прошу прощения. — Он потер грудь и кивнул на статую. — Теперь мы знаем, что он предлагает идти в ту дверь.
— Ничего мы не знаем, — возразила Сара. — Кто это? Тот, кто всегда говорит правду, или тот, кто лжет? Может, он указывает нам путь к смерти!
— Прекрасно. — Майлс нажал на камень под другой статуей.
— Черт! — завопила Сара.
Рука второй статуи тоже повернулась, и нам молча предложили идти в другую дверь.
— Отлично! Что теперь скажешь, гений?
— Майлс, не нажимай куда попало и начинай думать, попросил я. — Конечно, они будут показывать по-разному, раз одному положено лгать, а другому — нет.
— Я в курсе, — обиженно сказал он. — Что-то от тебя тоже не поступает гениальных идей.
— Дай мне подумать.
— Пожалуйста. Можешь не спешить, мне здесь нравится, — сообщил Майлс.
Я закрыл глаза. Задача чисто логическая. А логика — это математика.
С математикой я ладил с детства.
Предположим, что истина равна +1, а ложь -1. Спросим брата-лжеца, получим отрицательный ответ. Спросим правдивого брата, получим положительный ответ.
Но мы не знаем, кто из них кто.
«Думай, думай».
Фокус какой-то: нужно превратить ложь в правду. Другими словами, как отрицательное число становится положительным?
Путем умножения на другое отрицательное! Два минуса дают плюс!
Итак, если спросить лжеца, получаем -1. Как получить второе отрицательное число? Выслушать его совет и поступить наоборот. Если он говорит «идти влево», идем направо. Минус один умножить на -1 равно +1.
Но как узнать, что говоришь с лжецом?
Ведь если спросить правдивого брата, тогда умножение -1 на +1 даст отрицательное число. Ответ будет неправильным.
Черт!
Итак, вопрос: как убедиться, что в уравнении есть второе отрицательное?
«Ну, давай же!»
Я буквально почувствовал, как мозг со стоном напрягся.
Вот, вот сейчас…
— Понял! — воскликнул я.
Майлс и Сара посмотрели на меня.
— Мы спрашиваем каждую статую, что сказал бы ее брат, а потом поступаем наоборот.
— Что?
— Как?
— Соображайте. Мы не знаем, кто из них кто. Если спросить лжеца, что сказал бы его брат, который всегда вынужден говорить правду, лжец ответит, что брат солжет. Поэтому мы поступаем наоборот!
+ 1 × -1 × — 1 = + 1
— Или, допустим, мы зададим вопрос правдивому брату. Его брат всегда лжет, а спрошенный честно покажет, какой путь посоветовал бы братец. Поэтому мы снова делаем противоположное.
-1 × +1 × -1 = +1
Некоторое время они напряженно размышляли, заведя глаза к потолку, как в мультфильме. Сара поняла первая.
— Точно! — Она улыбнулась. — Как ты так быстро додумался?
— Простая логика, — ответил я.
— Гениально, — сказала она, смутив меня.
— Да, неплохо, — отозвался Майлс. — Кроме одного: перед нами статуи! У них ничего не спросишь. Можно только нажать кнопку, и они придут в движение. Господи Иисусе, и это при том, что я профессиональный академик!
Я почувствовал себя воздушным шариком, из которого выходит воздух. Конечно, Майлс прав. Я так обрадовался решению логического примера, что забыл о реальных условиях. Ответ казался таким умным, таким четким, таким… V&D-шным. Он должен оказаться истинным. Я не видел другого решения.
Кнопка. Зубчатые колеса и цепи внутри. Начинка статуи — зубчатые колеса и цепи, а не кровь и требуха. Сустав в локте, спрятанный в складках одежды…
Я шагнул к статуе слева и схватил ее за голову. Я провел пальцем по линии между шеей и складками одежды. Не может быть!
Мы проделали такой путь не затем, чтобы сдаться или повернуть назад.
Я закрыл глаза и попробовал повернуть каменную голову. Сначала ничего не случилось, а потом раздался скрежет, и голова неохотно подалась, как жерновом, размельчая забившую щель слежавшуюся пыль. Голова короля повернулась вправо под механические щелчки и постукиванье внутри статуи. Я открыл глаза и посмотрел. Губы короля-рыцаря оказались как раз напротив уха его брата.
Посмотрев на Майлса и Сару, я не сдержал улыбки.
— Видите? — спросил я тоном обрадованного идиота. Но это было потрясающе!
Я сделал шаг к другому рыцарю, который получал сейчас инструкции из уст своего брата прямо на ухо.