– А тебя чего потянуло? – полусонно в тон ему дерзко откликнулась Лена.
– Да на рыбалке был. Всю ночь просидел в лодке, продрог, как цуцик. И ничего не выудил. Без улова домой еду.
Дед пустился в пространные объяснения причин отсутствия у рыбы желания быть пойманной именно сегодня. Вроде выходило, что виновата во всем полная луна. Рыбам ночью якобы не нравится яркий свет, и они зарываются на глубину.
Под звуки голоса доброго человека так сладко было дремать! Она слушала, слушала, удивлялась дедовым умозаключениям, а потом и впрямь уснула. Крепко-крепко.
– Бабуль! Приехали! Просыпайся!
Лена вздрогнула, открыла глаза, не понимая, где она, какую бабулю тут заставляют проснуться и куда это они приехали.
У бортика тележки стоял ее дед-спаситель, протягивая ей руку, чтоб помочь вылезти.
Платок ее совсем сполз на глаза, пока она спала. Ну и вид наверное сейчас у нее! А, пусть. Так даже лучше. Ей в данный момент выгодней пребывать в роли одинокой несчастной бабки. Спросу меньше. И церемониться не придется. У бабок свои границы возможного. Говори, что пожелаешь, выгляди, как получится.
Она выбралась из повозки и оглянулась. Дед повел лошадку к длинной бревенчатой постройке. Конюшня, догадалась Лена. Там, наверное, и мерин стоит, на котором в Москву поедут. Она улыбнулась, представив, как на них будут смотреть в Москве, когда они вольются в общий поток дорожного движения. Мерин, телега, дед в ватнике. Да и она… Не менее живописное создание.
Из конюшни выбежал высокий парень, с готовностью принявшийся распрягать лошадь. Внук, наверное, – решила Лена.
Дом, перед которым она стояла в ожидании, выглядел справным, солидным деревенским строением. Не избушкой – для нее диаметр бревен и площадь дома были слишком велики. Серьезная постройка для многочисленного семейства. Она залюбовалась резными наличниками окошек, которых по фасаду насчитала не меньше десяти. Как же много света в доме, наверное! Неужели подобравший ее дед – хозяин тут? И конюшня такая… Лошадей там несколько – она услышала их топот и ржание. Скорей всего, конечно, не хозяин. Сторож он тут. Богатые дачники наняли охранять. Интересно, как там внутри? Комнат десять, не меньше.
Лена, бывая в чужих интересных домах, всегда старалась все хорошенько запомнить, чтобы пересказать свои впечатления Свену-старшему. Почему-то этот дом заинтересовал ее с первого взгляда, хотя все в нем было на первый взгляд привычным, обыденно русским. Разве что размер удивлял?
Дед поговорил с предполагаемым внуком, махнул ему рукой и пошел к ожидавшей его Лене.
– Давай, бабуль, заходи. Я пока соберусь. А ты чайку попьешь, душ примешь. Давно не мылась, а? – фамильярно, как старой знакомой, подмигнул он, галантно пропуская ее вперед.
Но что это за вопрос хамский – мылась-не мылась, давно-недавно? Ему-то какое дело? Хотя ладно. Старших надо уважать. И он явно добра ей желает.
– Вчера утром мылась, а что? – ответила она, стараясь не показать, что задета вопросом старика.
– А то, что непохоже на вчера утром-то. Ты на себя в зеркало взгляни. Вчера утром…
Дед явно ей не верил. Лене захотелось посмотреть на себя в зеркало. Ей надоело, что он упорно величает ее бабулей. Понятно, конечно, она отлично замаскировалась с помощью пыльника и платка, но всему же есть предел.
Попав внутрь дома, Лена тут же отвлеклась от раздраженных мыслей. Она не ошиблась – это был действительно необыкновенный дом. Никаких предполагаемых десяти комнат – огромное единое пространство, умно организованное, сохраняющее национальный колорит, но при этом по-европейски рациональное.
– Хорошая у меня избушка? – задорно спросил дед.
– Угу, – подтвердила Лена.
Ей показалось, что где-то она уже видела этот интерьер, убранство кажущейся бесконечной комнаты, отдельные предметы в ней. Впрочем, разбираться в недрах памяти сил сейчас не было. Помыться – и в путь. Домой, отлеживаться.
– Ванная направо, – указал ей направление хозяин, – там полотенца чистые стопкой лежат. Бери любое.
Лена скинула сапоги, подхватила рюкзак с сумкой и отправилась в ванную.
– Тюки свои оставила бы, кому они нужны, – посоветовал старик.
Но она не собиралась оставлять свои сокровища в чужом доме без присмотра.
– Эх, упрямая бабка! – вздохнул за ее спиной чудесный рыболов. – Боится, что ограблю ее. В своем же доме. Привез к себе, чтоб грабануть. Эх, бабка…
Ванная, хоть вся и была отделана деревом, выглядела совсем не по-деревенски. Большая ванна, душевая кабинка, длинная раковина из оникса, кран над ней, поражающий воображение своим дизайном.
– Ну и дед! Продвинутый! – сказала Лена вслух, скидывая на пол пыльник.
И тут она подняла глаза и увидела себя в зеркале. Она сначала и не поняла, кто перед ней. Чумазое чучело таращилось на нее из зеркала. Это она ночью изгваздалась, когда с сестрой говорила по телефону. А руки-то все в глине, в грязи были после спуска… Потом еще на земле спала.
И как это дед не побоялся ее, такую, в телегу свою посадить? Теперь понятно, почему он не верил, когда она убежденно толковала про Москву. И про то, что мылась вчера. Ох как же давно было это вчера!
Она встала под душ, пустила воду погорячей. Странно жизнь человеческая устроена. То заставляет уснуть в лесу под деревом, то завозит в сказочный терем-теремок. И дедушка этот… Небедный явно, если домик такой ему принадлежит. И вот этот небедный дедушка подбирает какую-то лесную бродягу и даже в дом свой ее ведет. И помыться пускает.
Так и хорошо же! И зачем удивляться лишний раз? Сейчас вот она домоется, чаю напьется с лимоном (наверняка у него тут в его сказке есть и лимон, и мед). А потом они поедут в Москву. Пусть даже на телеге. Она в дороге уснет. И проснется уже в родном городе. Чем плохо? Все хорошо.
Лена достала из сумки чистое белье, блузочку, заботливо перепрятала заветные документы. Костюмчик выглядел почти совсем прилично. Оставалось причесаться и подкраситься.
Теперь в зеркале отражалась настоящая она. Немножко осунувшаяся, но от этого даже помолодевшая.
Лена все эти дни, что жила с Афанасией и Домеником в музее, не подкрашивала глаза, не пользовалась губной помадой. Сейчас ей очень захотелось ошарашить ворчливого деда. Чтоб не смел больше обращаться к ней с убийственным словом «бабуля». Ишь чего выдумал!
Она осталась собой вполне довольна.
– Хороша! – кивнула она своему улыбающемуся двойнику. – Ослепни, дед!
Рюкзак с картинами сиротливо стоял у входа в ванную. От него шел немой вопрос. Не укор. Пока – нет. Но вопрос явно излучался и болотного цвета брезентом, и его содержимым:
– Туда ли мы попали? Ты уверена, что нам ничего не грозит?