День выдался суматошный, но нам славно работалось вместе. За ночь в самолете я прочитал солидную стопку документов и был готов к подвигам. Как команда мы, несомненно, состоялись. Мы понимали друг друга с полуслова. Мне было плевать на Dekker, но Изабель подводить не хотелось. Кроме того, меня заражал ее энтузиазм. В полдевятого вечера мы обессиленно упали на сиденье такси. Субботняя встреча была назначена в муниципалитете на девять утра.
— А ты знаешь, что здесь лучшие японские рестораны в мире, не считая Японии? — спросила Изабель.
— Понятия не имею.
— Хочешь попробовать?
— Конечно.
Она наклонилась к таксисту.
— Liberdade.
Нас высадили возле шумного уличного рынка. Пряный аромат жареного мяса витал в теплом ночном воздухе. Кого тут только не было! Бразильцы с кожей любых оттенков, японцы, корейцы. После всех наших поездок было так приятно видеть самых обычных пешеходов. Мимо прошла стройная темнокожая красавица, держа на ручку глазастого малыша. Она поймала мой взгляд. «Эй, как дела?» — спросила она по-английски, плотоядно усмехнувшись. До меня дошло, что молодая мать вполне может одновременно быть и проституткой. Смутившись, я отвернулся.
Изабель вела меня по улице, где жили японцы. В Сан-Паулу их более миллиона. Столько же выходцев с Ближнего Востока. Мне бросилась в глаза вывеска на английском и японском «Бистро Хабиба». Очень по-бразильски.
Мы подошли к изогнутым аркой деревянным воротам, за которыми прятался крошечный японский садик и ресторан. Зал разделялся на небольшие уютные кабинки. Повар, непривычно крупный для японца, мастерски и немного бахвалясь, управлялся с огромными ножами. Я буквально оцепенел, когда лезвия замелькали у него в пальцах, казалось, еще миг, и кусок окровавленной плоти с невыносимым звуком шмякнется на доску, где лежали куски сырой рыбы.
Заведение было битком набито бразильцами всех цветов и оттенков, но после недолгого ожидания мы втиснулись в тесную кабинку на двоих и заказали пиво.
— Кажется, проект все-таки состоится.
— Давно пора. Ты это заслужила.
— Спасибо. Я так рада, что наконец-то работаю не в одиночку. Обычно приходится все делать самой. Ты мне здорово помог.
— Я рад. Жаль, что я не смогу довести эту работу до самого конца.
— Не сможешь? Почему?
Меня тронула нотка разочарования в ее голосе.
— Как только мы вернемся в Лондон, я собираюсь уволиться.
— Ты это серьезно? Но почему?
— Ты знаешь. Мы с тобой уже говорили об этом. Я просто не могу примириться с тем, как Рикарду все делает.
Изабель опустила глаза.
— Понимаю, — сказала она.
Подошла официантка, чтобы принять у нас заказ. С минуту поразмышляв над меню, я остановился на темпуре. Изабель заказала суши.
— И что ты собираешься делать?
Я пожал плечами.
— Может, закончу диссертацию. Попытаюсь устроиться куда-нибудь.
— Не слишком оптимистично ты все это произнес.
— Откуда взяться оптимизму? Мне нужна была эта работа в Dekker. И деньги. Того, что я получил бы за продажу квартиры, при нынешних ценах не хватит даже на покрытие долгов по закладной. Работы, правда, и на горизонте не видно, но зато я с удовольствием вернулся бы к своей диссертации.
Изабель сочувственно кивнула. Ей, имея отца-миллионера, наверное, трудно было понять мои проблемы. Но, похоже, она все-таки понимала.
— Мне жаль, что все так сложилось, Ник.
— Мне тоже. Неприятно сознавать себя неудачником.
— И все-таки я думаю, что ты принял правильное решение. Знаю, мне легко так говорить, мне не нужно думать, как себя прокормить, но мне кажется, ты не смог бы оставаться в Dekker и быть в ладах с самим собой.
— А как тебе это удается?
— С трудом. Не будем об этом, ладно?
— Извини. Не стоило спрашивать.
— Да нет, ничего страшного. Я все еще пытаюсь доказать себе, что могу делать эту работу, и делать ее хорошо. И иногда — как, например, сегодня — мне кажется, что игра стоит свеч.
— Ну что ж, удачи, — я поднял свой бокал.
— И тебе удачи. — Мы чокнулись. Она помолчала и вдруг добавила: — Мне будет тебя не хватать.
Сердце бешено заколотилось в моей груди. Суета и шум ресторана исчезли как из бокового зрения, так и из слуха. Осталась только Изабель.
Мы оба молчали. Я улыбался, как идиот. Изабель изучающе уставилась на тарелку с супом. Потом она подняла голову и улыбнулась мне. Я почувствовал, что проваливаюсь в эту улыбку, в эти огромные темные глаза.
Она вдруг хихикнула. Ужин продолжался.
Поездка в отель заняла полчаса. Было уже поздно, день выдался нелегкий, и оба мы изрядно устали. Изабель склонила голову мне на плечо и прикрыла глаза.
Я боялся шевельнуться и старался дышать как можно реже. Прядь темных волос щекотала мне подбородок, но я стоически терпел.
Она открыла глаза, когда такси остановилось у гостиницы. Была уже полночь. Лифт стоял внизу. Нас поселили на том же этаже, что и в прошлый раз. Когда лифт двинулся вверх, мы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.
Дальше все происходило, как во сне. Мы оказались в ее номере. Она смотрела, как я раздеваюсь. У меня дрожали руки. Я никак не мог справиться с пуговицами на рубашке.
Изабель оказалась гораздо проворней меня. Обнаженная, она сидела на кровати, поджав под себя одну ногу. Я потянулся к ее губам. Они были мягкими и податливыми, а язык быстрым и подвижным. Я привлек ее к себе. Она была легкой, как пушинка. И отзывалась на каждое мое прикосновение.
Ее тело словно парило надо мной, бледно мерцая в свете уличных фонарей, падавшем из окна. Темная копна распущенных волос почти целиком закрывала от меня ее лицо. Я забыл обо всем на свете.
Когда я очнулся, на меня смотрели бездонные озера глаз. Видимо, оставшись довольной осмотром, она тихонько вздохнула и уткнулась лицом мне в плечо.
— Мне так хорошо, Ник, — она провела пальцем по почти зажившему шраму на моей груди. Потом пошевелилась и отодвинулась.
— Не уходи, — попросил я.
— Я быстро!
Я смотрел, как она идет через всю комнату в ванную — такая хрупкая и одновременно такая гибкая.
Через пару минут она вернулась, налила в стакан минералки, стоявшей на столе, и забралась обратно в постель.
— Не пялься на меня так!
— Не могу!
— У меня комплексы из-за тебя разыграются.
— Какие еще комплексы? Ты само совершенство.
— Я, наверное, единственная женщина в Рио, не обращавшаяся к пластической хирургии.