Раздалось негромкое размеренное чавканье грязи — кто-то тихо подошел и остановился у Стратона за спиной. Страт обернулся — рядом стоял Критиас, немного наклонившись и упираясь ладонями в бедра.
— У тебя же дежурство! — сказал Крит. — Черт тебя побери, Туз!..
Страт только сейчас вспомнил, что утром обещал подменить Гейла на ночном дежурстве в верхнем городе. У них еще тогда все пошло как-то наперекосяк. Страт уронил губку в ведро и покачал головой, глянув Криту в лицо:
— Прости… Сейчас иду.
Крит подошел поближе, загородив Стратону все пути к отступлению.
— Страт…
— Я забыл, просто забыл, понятно?
Критиас толкнул его в плечо, потом схватил за то же плечо и встряхнул, чтобы привлечь к себе внимание напарника.
— Забыл, Страт?..
— Я же сказал, что забыл. Извини…
Он повернулся было, стараясь высвободиться, но Крит только сильнее сжал его плечо и, рывком развернув к себе лицом, заглянул прямо в глаза.
Страт опустил взгляд. Он сам не понимал, почему, но выдержать взгляд Критиаса Страт не мог — и не важно, что Крит вытаскивал его из таких переделок, в которых у любого нормального человека поехала бы крыша, не важно, что Страт был в долгу у своего напарника, который был ему ближе родного брата. Этот взгляд Крита требовал от него больше, чем он мог дать, больше души, чем было у Страта в этой жизни. И, хотя Крит все прекрасно понимал, он просто не мог с этим смириться.
— Это больное плечо, — нарочито жалобно сказал Страт и, мотнув головой, попытался снова вырваться и уйти. Драться с Критом ему совсем не хотелось.
Но Крит развернул Страта и приложил спиной о стену конюшни, а потом прижал, не отрывая взгляда от его лица.
— Где, черт возьми, была твоя голова?
Ах, вон оно что! Крит просто решил немного помахать кулаками и выбрал в противники его. Вот невезуха! Но Страт был слишком многим обязан Криту, и потому будет позволять приятелю слишком многое — слишком многое, что хочется Криту и что совсем не нужно ему самому.
— Ты виделся с ней? — выкрикнул Крит ему в лицо.
— Нет! Ты сам знаешь, что нет, — ответил Страт. — Я все ночи провожу с тобой в казарме!
Крит схватил его за горло. Может, Крит все-таки задушит его?
Ну и пусть. Какая разница? Но ведь именно это так бесит Крита…
Крит встряхнул его и еще раз приложил спиной о стенку сарая. Страт только глянул ему в глаза, коротко вздохнул и сказал:
— Лучше бы ты не вытаскивал меня из того подземелья…
Лучше бы ты бросил меня там.
Страт еще надеялся, что Критиас в конце концов оставит его в покое, одного, позволит забыться.
Или ударит его — и даст повод, не важно, что только повод, — броситься в драку…
Но Крит, который на своем веку убил столько людей, что всех и не запомнить, а кое-кого даже медленно резал кусок за куском, Крит смотрел на Стратона так, будто сам ощущал эту боль — как будто кто-то мучил его самого, сводил его с ума, а он слишком сильно любил этого некто, а потому не мог поступить с ним так, как поступил бы с любым другим человеком на свете, если бы тот разозлил его так, как злил Стратон.
— Да что с тобой творится? — как мог спокойно спросил Крит. — Черт побери, что же такое с тобой творится, а?
«Это всего лишь сны, мечты — вот и все…» — подумал Страт.
— Я убью ее! — сказал Крит.
Страт схватил его за рукав и крепко сжал пальцы. Наверное, это показательно — до чего он дошел, ведь больше всего Страта беспокоила сейчас опасность, нависшая над Критом. С ним самим ничего страшного больше не случится, да и какая разница, если бы и случилось? Он — ничто, он ничего не значит. Но Крит, Крит, который выбрался живым изо всех переделок, который пережил стычки, битвы, покушения, Крит ничего не смог бы противопоставить Ей!
— Крит, — сказал Стратон. — Я пойду в этот чертов дворец, слышишь? Я буду там. Я буду там, хорошо?
Крит ничего не ответил. Страту было от этого больно и обидно, как ни от чего другого во всем мире.
— Мне пора на это чертово дежурство. Крит, я порвал с ней, слышишь? Я порвал с ней и никогда к ней не вернусь, клянусь всем чем угодно!
Крит молчал.
Страту от этого стало невыносимо больно — больнее, чем от любых пыток, каким Крит мог бы его подвергнуть.
* * *
Ночь, темная ночь, после долгого дня, заполненного работой… Странная, не по сезону, погода… Усталый город… В этот час даже из кабаков, и даже в Санктуарии, начинали выпроваживать последних завсегдатаев, вышибалы выставляли на улицу безнадежно упившихся клиентов, и те ковыляли домой — кто с подружкой или приятелем, а кто и один…
На темной улочке рядом с «Распутным Единорогом» закричала женщина — коротко и пронзительно. Крик почти сразу же оборвался, и кто-то хрюкнул от боли — служанка из «Единорога» знала, куда надо двинуть локтем, а куда — коленом. Но мужчина был огромный и изрядно на взводе. Послышались беспорядочные тупые удары, легкое тело девушки отлетело к стене и безвольно сползло на землю.
Насильника это, как видно, позабавило и раззадорило еще больше. Это так ему понравилось, что он запустил пятерню в растрепавшиеся волосы девушки, поднял ее и начал пинать ногами.
Это удовольствие оказалось получше выпивки, на которую он последнее время весьма сильно налегал. Мужик совсем разошелся.
Как вдруг, в промежутке между пинком и ударом о стену, насильник услышал чьи-то легкие шаги. Кто-то тихо, осторожно подкрадывался к нему сзади по пыльной каменистой дорожке.
Камешки шуршали под ногами.
Насильник бросил свою жертву на землю, повернулся и увидел — то, что он увидел, показалось совершенно невероятным — изысканно одетую даму в плаще… Здесь, на этой грязной улочке, и в такой час!
Он слышал, как его прежняя жертва тихо скулила в сторонке, стараясь отползти куда-нибудь, спрятаться, но эта невероятно изящная потаскуха в дорогом плаще с капюшоном.., она поразила его воображение…
Поразила его воображение настолько, что он даже не заметил, как кто-то двинул его кирпичом по затылку…
* * *
Ишад окинула взглядом избитую, окровавленную служанку из таверны, очень надеясь, что темнота и растерянность девчонки сделают свое дело.
— Ну, спасибо, — с усмешкой сказала Ишад и поплотнее завернулась в плащ. Тяжелая и мягкая ткань приятно облегла тело, так что Ишад даже вздрогнула от возбуждения. — Ты что же, живешь в этом закоулке? Я бы на твоем месте подыскала комнатку поближе к «Единорогу». Сюда идти слишком далеко, особенно в такое время.
— Кто вы такая?! — спросила служанка. Ее не удивило, что столь представительная дама в шелках и бархате знает дорогу к ее дому. Скорее уж напугало. Девушке на мгновение показалось, что она ускользнула от крысы только для того, чтобы попасть прямиком в холодные скользкие кольца змеи…