— Давай-ка определим, кто кем владеет.
— Чур, я первая!
— Не возражаю против того, чтобы оказаться последним. У меня времени больше.
— Зато сейчас ты в моей власти. Протяни руку, дорогой.
Он великодушно подчинился, и скоро его руку обвила широкая лента, аккуратно завязанная двойным бантом. Ему следовало бы знать, что она станет украшать его бантиками.
— Как мило ты выглядишь, словно подарок, упакованный специально для меня, — заметила она с довольной улыбкой. — Другую руку, пожалуйста.
Он терпеливо ждал, пока она закончит свои манипуляции.
— А теперь ложись. Хочешь подушку под голову?
— Неплохо бы кое-чем прикрыть мне лицо. Как тебе такая мысль?
— Неужели? — Ее глаза широко распахнулись. — Чудесно! Просто чудесно! Видишь, я способная ученица.
Вскоре обе его руки уже были привязаны к кроватным столбикам, под голову подсунута подушка, и княгиня Цейс вовсю развлекалась, прикручивая его щиколотки к изножью кровати. И не будь он спутан по рукам и ногам, наверняка разделял бы ее радость. Но все же с нетерпением ждал, что будет дальше. Чувственность захлестывала через край, затмевая всякое недовольство его нынешним положением. Его плоть уже поднялась и готова была преподать леди любой урок, которого та требовала.
— Я нахожу это чрезвычайно возбуждающим, — пробормотала Кристина, стоя у кровати и восхищаясь результатом своих трудов. — При одной мысли о том, что сейчас это войдет в меня… — она скользнула кончиком пальца по пенису, нежно обвила набухшие вены, — я буквально истекаю соком.
— Не верю. Дай мне убедиться, — прошептал он сквозь стиснутые зубы, судорожно выгибая спину: каждое ее прикосновение доводило почти до безумия.
— Смотри.
Она погладила шелковистый венерин холмик.
— Отсюда ничего не видно.
— На сколько я должна приблизиться?
— Примерно на столько. — Он шаловливо высунул язык.
Жаркая спираль начала раскручиваться внизу ее живота, но Кристина вынудила себя сосредоточиться на волнующей игре.
— А может, я пока не хочу, — кокетливо возразила она.
— Но мы всего лишь попробуем.
— Эксперимент.
— Эксперимент, — согласился он, ее любовник, с языком, которым, словно смычком, играл на скрипке ее чувственности.
— А если я скажу, что и тут хочу быть первой? — игриво улыбнулась Кристина.
— Значит, будешь первой.
Она слегка подняла брови, очевидно, еще раз поняв, кто тут хозяин и господин.
— До чего же ты сговорчив!
— И какая ты восхитительно пылкая, дорогая! Подойди ближе, — умасливал он голосом, мягким, как бархат. — Позволь мне увидеть, так ли ты горяча, как утверждаешь.
— А если бы я велела тебе подождать?
— Тогда я подожду, — кивнул он после крошечной паузы.
— И долго?
Последовала еще одна короткая пауза, в продолжение которой он оценивал прочность лент и свою силу.
— Немного, — выдавил он наконец.
— Пока я разрешу или нет?
Макс улыбнулся холодной снисходительной улыбкой.
— Я сказал, что ты можешь связать меня, дорогая, а не пытать.
Кристина с притворно наивным видом захлопала ресницами:
— О Боже, неужели я была такой противной?
Макс саркастически усмехнулся:
— Не думай, что такие штучки у тебя пройдут.
— Конечно, пройдут, потому что я собираюсь позволить тебе посмотреть, как у меня там мокро.
Его напряжение мгновенно спало.
— Так лучше.
— Погоди у меня, — прошептал он, сгибая руки и проверяя крепость своих пут. — Настанет и моя очередь.
— Но я могу держать тебя связанным очень долго.
— Ни в коем случае.
— Значит, ты просто потакаешь мне.
— Можно сказать и так.
— А если я против?
Он снова резко согнул руки, дернул за ленты. Налитые мышцы буграми перекатывались под загорелой кожей. В эту минуту он как нельзя больше походил на статую древнего гладиатора: мощный, могучий, разъяренный. Он внезапно сел, рванул еще раз… и ленты не выдержали. Подавшись вперед, Макс легко развязал банты на щиколотках и схватил ошеломленную Кристину за руки.
— Прости, — прошептал он, — я не слишком терпелив.
— Скажи, просто нетерпелив, — прошептала она.
— Значит, мы прекрасная пара, верно?
Он притянул ее ближе, продолжая стискивать запястья, обжигая взглядом.
— Верно?!
— Тебе лучше знать, — парировала она, не зная, льстит ли ей такая напористость или раздражает.
— Именно. И я сгораю от желания попробовать на вкус твою маленькую киску. С твоего разрешения, разумеется, — прошептал он.
Будь даже она раздражена, это чувство немедленно уступило бы место горячечному желанию: откровенная непристойность его слов, чувственное обещание в хрипловатом голосе сводили ее с ума. И когда исходивший от него жар обжег ее, Кристина лукаво, тоном испытавшей все обольстительницы поинтересовалась:
— А если я не дам разрешения?
— Придется найти способ убедить тебя. — Он красноречиво опустил глаза вниз и снова перевел взгляд на Кристину. — Меня вполне бы можно было убедить…
Макс распознал под внешним спокойствием нарастающее возбуждение, но недаром был мастером подобных игр.
— Это сэкономило бы немало времени, — учтиво пояснил он.
— А наше время ограничено?
— Насчет тебя не знаю. Мое — нет.
Опять откуда-то прорвалась обида на человека, чересчур уверенного в собственной привлекательности.
— Думаю, я могла бы уделить тебе минуту-другую, — объявила она наконец.
Макс хмыкнул, но его манеры по-прежнему оставались безупречными.
— Я польщен, княгиня. Значит, вы готовы?
И, не дожидаясь ответа, перекинул ноги через край кровати, поднял Кристину и нежно уложил на стеганое одеяло. Глаза ее медленно закрылись. Дрожь предвкушения пробежала по спине, когда он расположился между ее ногами. Сильные руки развели ее бедра еще шире, и она одновременно стыдилась и жаждала испробовать столь беспутные наслаждения. Ей вдруг почудился строгий материнский голос, но секунду спустя на живот легли теплые ладони. Легкое давление оставляло на своем пути обжигающую полоску, и с каждым мигом ее нетерпение поскорее окунуться в слепящее блаженство все усиливалось. Макс погладил светлый газончик завитков, с утонченной медлительностью провел пальцем по росистой расщелине, и Кристина застонала: