— Даш, это от тебя.
— Я ничего не посылала… Постой, а когда отправлено сообщение?
Вика снова посмотрела на телефон.
— Ночью… в ту ночь, когда убили Артема! — еле проговорила она непослушными губами. — Так у него же был Дашин телефон… а значит…
Мобильный казался ей ожившей гадюкой.
— Что, если это от убийцы? — предположил Ромка.
— Открывай! — жестко скомандовал Максим.
Они положили телефон на Темкину кровать и собрались вокруг, завороженно глядя на экран. Там появилось веселое лицо Артема.
— Чуваки, тут такое! Это просто анриал! — проговорил он.
И вправду, камера отразила ветки деревьев — то ли опутанные гирляндами, то ли ставшие прибежищем тысячи светлячков.
За спиной Темы послышался хруст. Парень вздрогнул и испуганно оглянулся:
— Кто здесь?..
Артем побежал, не выключая телефона, изображение сделалось смазанным — деревья сливались в длинные полосы, слышался только скрип снега и тяжелое дыхание бегущего. Затем парень остановился, увидел что-то, недоступное объективу камеры.
— Найдите Иру И…
Артем не смог договорить, потому что рука в черной перчатке зажала ему рот, изображение задергалось, телефон упал в снег и… погас.
Комментариев не требовалось. Теперь окончательно было ясно, что наркотики тут ни при чем — это просто средство замаскировать убийство.
— Мы должны показать видео Виктору Николаевичу! — Вика схватила телефон и хотела было направиться к двери, но Даша остановила подругу, схватив ее за руку.
— И не думай! — сказала она. — Помнишь, Савельич сказал, что никому нельзя доверять! За доказательства здесь убивают.
— Тогда нужно спрятать этот телефон получше… — Андрей задумался. — Пожалуй, отнесем его на чердак, это самое безопасное в школе место.
В этот же час в столовой «Логоса», временно превратившейся в актовый зал, происходили не менее драматичные события. Весть о том, что в школе были найдены наркотики, утаить не удалось, и теперь родительский комитет требовал наказать виновных. Решение лежало на поверхности — исключить неблагополучных ребят, чтобы на корню пресечь распространение заразы.
Виктор слушал их разгневанные речи и удивлялся: отчего в душах этих людей нет даже ростка жалости? Они не хотели ни в чем разбираться, они не были готовы выслушивать и помогать. Если заболел палец — лучше отрезать всю руку, чтобы предотвратить заражение. Это было варварски и по-настоящему жестоко.
— Так! — он встал и, дождавшись, когда страсти притихнут, твердо сказал: — Никого исключать я не собираюсь. И сообщать в полицию тоже.
— Вы защищаете наркоманов?
— Как же престиж школы? — набросились на него родители.
Поляков покачал головой.
— Для вас важен престиж, а для меня — судьба этих пятерых детей, — возразил он. — Да, ребята оступились, но это не значит, что мы должны отвернуться от них. Обещаю взять ситуацию под свой контроль.
Но его не слушали.
— Если вы хотите остаться директором, вам придется их исключить! — раздался голос, тут же поддержанный другими родителями.
— Ну что же, — Поляков провел рукой по лбу, словно отирая невидимый пот, — за все, что происходит в этой школе, отвечаю я. И наказание должен нести тоже я. Поэтому я отказываюсь от должности директора. Спасибо за внимание.
Он вышел, ощущая спиной недоброжелательные, напряженные взгляды.
О таком ли мечтал Виктор, когда решил основать здесь школу?..
* * *
Помада была очень красивой. Ярко-красной. Ничего, что она немного вылезла за контуры губ, Надя изучавшая в зеркале душевой собственное отражение, сочла, что все равно выглядит очень красиво и по-взрослому. Особый шарм добавляли густая подводка и темные тени.
— Я красивая? — спросила Надя, поворачивая голову, чтобы изучить себя со всех сторон.
— Очень! Как мертвая царевна! — с восторгом ответила Алиса. Она выглядела примерно так же, как подруга.
— Мы с тобой обе красивые! Как взрослые девочки! — Наденька обняла Алису, и тут подружки услышали шум и голоса.
— Прячемся! — шепнула Алиса.
Они нырнули за перегородку, наблюдая, как из кабинок появились две замотанные в полотенца старшеклассницы.
— Прикинь, у них в шкафу нашли целый склад «дури»! — сказала одна, отжимая волосы.
— У кого?
— У Макса Морозова и новенького… как его… Авдеева. И у куриц этих — Кузнецовой и Старковой.
— Не может быть! — вторая девушка оторвалась от разглядывания прыщика на лбу. — Их же теперь из школы выпрут!.. — и замолчала, заметив Дашу и Вику, тоже появившихся из душа.
— Чего уставились? — хмуро бросила Даша. — Топайте отсюда.
Девицы хмыкнули и ушли.
— Уже сплетничают, — грустно заметила Вика, натягивая юбку.
— Да, боюсь, у нас будут неприятности, — согласилась Даша.
Они уже собирались уходить, когда, открыв дверь, наткнулись на поджидающих их Макса и Рому.
— Представь, Байрон уволился! — выпалил Ромка. — Из-за подставы с наркотой. Родители нажали, чтобы нас выгнали, а он сказал, что лучше сам уйдет.
— Значит, нас не выгонят? — спросила Вика с надеждой.
Макс скривился.
— Вы вообще думаете о ком-то, кроме себя? — зло выкрикнул он. — Видеть вас всех не могу!
И Морозов, не обращая внимания на пытавшуюся остановить его Дашу, развернулся и двинулся прочь.
Когда шум затих, Надя и Алиса вылезли из своего убежища.
— А у твоего Андрюши в шкафу дура! — Алиса искоса посмотрела на подругу, явно не одобряя наличие такого брата.
— Много ты понимаешь! — Наденька и сама не представляла, что за дура и зачем она нужна Андрюше, но знала, что будет защищать его во что бы то ни стало!..
В те времена, когда Виктор еще ходил в школу, была такая игра: ведущий говорил: «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три — морская фигура на месте замри», а игроки должны были изобразить кто кого мог — кто морскую звезду, кто рыбачью лодку, кто чудовище. Так вот, теперь Полякова преследовало ощущение, что большинство членов родительского комитета при нынешнем волнении, охватившем школу, выбрали для себя роль чудовищ.
Он сидел в своем кабинете, подперев рукой голову, и думал, что же происходит в зале после его ухода. Впрочем, гадать долго не пришлось. Вскоре появилась Лена, села напротив него. Вид у нее был слегка виноватый.
— Ну как? — спросил Поляков, уже предвидя ответ.