— Что ты собираешься делать? — вопрос Бьянки заставил ее открыть глаза.
— Я не знаю, — после некоторого раздумья ответила Изабелла. — Наверное, подожду, что он будет делать дальше.
— А если ничего?
— Значит, так тому и быть. Может, это и к лучшему.
Изабелла положила в сумку фотоаппарат и стала раздумывать над тем, какие объективы взять с собой. Бабушка написала, что до грота надо долго идти пешком, и она не хотела брать с собой ничего лишнего.
С другой стороны, хуже нет, когда видишь что-то потрясающее и не имеешь при себе нужного объектива.
А что она будет делать, если Доминика не окажется не террасе? — неожиданно испугалась Изабелла. А еще хуже, если он придет туда, чтобы сказать ей, что передумал? Такое тоже вполне возможно.
Она повесила сумку на плечо и направилась к двери, хотя у нее было еще десять минут в запасе. Толкнув дверь, она вошла в гостиную и сразу посмотрела в сторону террасы. Двери туда были открыты, но Доминика видно не было. Она почувствовала себя глупо.
Изабелла бросила взгляд на свои часы, потом снова на пустую террасу. Правда, еще не было восьми. Нужно немного потерпеть.
— А вы рано, — раздался голос за ее спиной. — Извините, что заставил вас ждать.
Она обернулась. Доминик выглядел спокойным и расслабленным. И очень сексуальным.
— Вы не будете возражать, если я сделаю несколько снимков этого грота?
— Если без меня, то пожалуйста. Ну что, вы готовы ехать?
Изабелла кивнула.
— Вы уверены, что все еще хотите этого? Я могла бы…
— Хочу, — сказал он, перебив ее. — Ваша группа охраны не возражает против того, чтобы вы отправились одна, или мы должны подождать кого-то, кто присоединится к нам?
— Нет. То есть я хочу сказать, мы можем отправиться одни.
Она пожалела, что поторопилась с ответом. Вдруг он не хотел оставаться с ней наедине?
Она никогда еще не чувствовала себя так. Это была смесь радостного возбуждения и парализующего страха.
— Туда можно добраться на лодке.
— А там будет много людей?
Доминик отрицательно покачал головой.
— У меня есть свой причал. Но там не очень безопасно, поскольку он находится близко от палаццо. Я не возражаю, чтобы ваш телохранитель присоединился к нам. Если вам будет так спокойнее.
Она этого не хотела. Впервые она по-настоящему поняла, почему Люка избегал охраны. Она хотела быть с Домиником без посторонних глаз.
Изабелла облизнула губы.
— Я уверена, что все будет в порядке. Всем известно, что я осматриваю потенциальные туристические объекты.
Он кивнул и поднял сумку с пола.
— Как вам понравился вчера птичий заповедник?
— Замечательное место, — сказала она.
Мягкая улыбка тронула губы Доминика.
— Я тоже его ненавижу.
— Я так не говорила.
Его темные глаза озорно блеснули.
— Но вы так подумали. И я согласен с вами.
Она засмеялась. Еще никто не видел ее насквозь. Все обращали внимание только на ее слова. Но только не Доминик…
Не Доминик.
— Однако нам следует хвалить его.
— Не понимаю, почему.
— То, чем там занимаются, очень важно. Только я не специалист, и поэтому мне было не так интересно.
— Не представляю, чтобы и Сильване это особенно понравилось. За эти несколько дней она, вероятно, увидела на Монт-Авеллане больше, чем за всю свою жизнь.
— Мне кажется, что ей больше по нраву городская жизнь.
— Да, это так.
У нее чуть не сорвался с языка вопрос о том, где он сам предпочитает жить. Но она и так знала, что он жил на Монт-Авеллане, пока пожар не отнял у него семью. И что Иоланде тоже нравилось жить здесь.
Что ей действительно хотелось узнать, так это так ли сильно он скорбел по своей покойной жене. И что больше повлияло на его решение уединиться: его изменившаяся внешность или тоска по ней.
Это были вопросы, на которые невозможно было получить ответы.
Все здесь казалось Изабелле знакомым. Она чувствовала себя на Монт-Авеллане как дома. Запахи были те же, и флора, и фауна…
— Пожалуйста, скажите, когда захотите остановиться и сделать снимок, — сказал Доминик, следя за ее взглядом. — Времени у нас более чем достаточно.
Изабелла повернула голову.
— Я просто подумала, что чувствую себя так, как на Нироли. Мне следовало ожидать, что все будет таким же. Мы же соседи.
— Вы разочарованы.
— Нет. Но я не снимаю, пока не встречу что-то хотя бы немного отличное от того, что можно увидеть на Нироли.
Доминик вел ее по узкой тропинке через сосновый лес, пока перед ними не возникла яркая синева моря. Чем ближе они подходили к крутому обрыву, тем больше у нее захватывало дух от дикой красоты береговой линии.
Она инстинктивно потянулась за камерой.
— Не возражаете?
— Нет.
Она, прищурившись, посмотрела вдаль, на маленький островок.
— Что это за остров?
— Тьюлада. Он необитаемый.
Изабелла сделала снимок и повернулась к нему.
— Но там есть какая-то постройка.
— Это испанская сторожевая башня.
— Испанская?
— Нироли был не единственным захватчиком, вторгшимся к нам, — сказал он с улыбкой, но с оттенком печали и сожаления. — Она была построена в шестнадцатом веке для защиты от нашествия арабов.
— Какая красивая, — сказал Изабелла, повернувшись, чтобы сделать еще несколько снимков.
Воцарилась тишина, но она знала, что его взгляд был устремлен скорее на ее профиль, чем на отдаленный остров.
— Как случилось, что вы увлеклись фотографией?
Изабелла опустила камеру.
— Наверное, это была моя реакция на то, что меня слишком много фотографировали. Когда я впервые почувствовала внимание к себе, я очень смущалась. Моя мама купила мне тогда первый фотоаппарат. Она подумала, что это сможет мне помочь.
— И как, помогло?
— Да. — Она улыбнулась. — К моему огромному удивлению, помогло. Я начала обращать внимание на то, что им нужно от меня, чтобы получить хороший снимок.
— Теперь понятно, почему мировая пресса любит вас.
— Этого я не знаю, но стараюсь облегчить работу репортеров насколько возможно.
— Ваши снимки Монт-Авеллана получились ошеломляющими, — произнес он в воцарившейся тишине. — Кажется, я этого вам раньше не говорил.