- Создается впечатление, будто она пытается остановить это, - сказал он.
- Ты не можешь ошибаться сильнее, - сказала я. - Ты - невежественный дурак.
- Благодаря мне приняли закон о регистрации.
- Потому что ты соврал и забыл упомянуть, что ты напал на меня на улице, в общественном месте. Ты борешься с тем, что не причиняет тебе никакого вреда, абсолютно не замечая реальных угроз.
В одно из деревьев на другом конце Мидвэя ударила молния, расколов его надвое. Обломки дерева рухнули в огонь.
Мэллори все еще шептала заклинание, и в ту же секунду языки пламени поднялись выше.
Да, МакКетрик мог использовать пистолет. И да осиновое серебро в сердце возможно бы прикончило меня. Но я устала от МакКетрика, и прямо сейчас мне было не до его глупостей.
- Ты помогаешь ей, - сказала я, не особо заботясь, что я раскрывала существование магов.
Маги уже были в моем черном списке.
- Лгунья, - пробормотал он.
Его рука затряслась от ярости. Он спустил курок.
Пистолет не сработал, дуло взорвалось, посылая в воздух обломки дерева и металла. Я моментально пригнулась, но все еще испытала болевой шок, когда один из обломков ударил мне в спину.
Но я все еще была жива.
Я подняла голову. МакКетрик тоже был жив, однако ему повезло меньше. Его лицо из-за осколков было испещрено пятнами крови, а его правая рука представляла собой месиво из крови и костей. Он лежал на спине, прижав руку к груди и, моргая, смотрел на багровое небо.
То, что я не могла найти в себе сочувствие к МакКетрику, вероятно, говорит не в мою пользу, но он в любом случае обвинил бы в своих ранениях нас.
Молния ударила в осветительный столб поблизости, возвращая мое внимание к разворачивающемуся магическому бедствию. Пламя поднялось уже выше деревьев, его языки стремились к красному небу, теперь затянутому голубой дымкой.
- Мэллори, - закричала я, вновь шагнув на постамент. Ты должна прекратить.
Она подняла руки воздух, и я почувствовала, как завращались потоки магии.
- Почему я должна прекращать? Чтобы ты могла злорадствовать, как ты приструнила маленькую психованную волшебницу? Нет уж, спасибо.
- Дело не в нас с тобой, - во все горло закричала я, перекрикивая рев и треск огня и кружащий ветер. Дело в Чикаго. В твоем новом пристрастии к темной магии.
- Ты ничего не знаешь, Мерит. Живи дальше в своей маленькой чистой спаленке. Ты не замечаешь мир вокруг себя. Его энергию, магию. Но это не моя вина.
Из дымовой завесы на другой стороне постамента появился Катчер.
- Мэллори! Остановись!
- Нет! выкрикнула она. Вы мне не помешаете!
- Прости, - сказал он, - но я не могу позволить тебе этого сделать.
- Остановишь меня сейчас и убьешь Этана, - она указала на меня. Скажи ей, Катчер. Скажи ей, что ты не дашь мне оживить Этана.
Но он подходил к ней все ближе и ближе.
- Если ты его вернешь, он будет уже не Этаном. Он будет зомби, Мэллори, и ты это знаешь. Я понимаю, почему ты это делаешь. Я знаю, что эти ощущения приятны и неприятны одновременно. Но ты можешь научиться контролировать их, клянусь Богом, ты можешь.
- Я не хочу их контролировать, - ответила она. Я хочу их превзойти. Превзойти все это. И я хочу, чтобы мне стало лучше.
Но Катчер продолжил.
- Саймон был ужасным наставником, и мне жаль, что я этого не заметил. Мне жаль, что я не заметил, чем чревата его глупость. Я думал, что ты от меня отдаляешься. Я считал, что он настраивает тебя против меня. Это я виноват, Мэллори, - по его лицу потекли слезы. - Я.
- Ты ничего не знаешь, - выплюнула она и приподняла Малефиций. Никто не понимает…как это важно.
- Важно не это, - спокойно сказал Катчер. Ты просто увлеклась этим. Силой. Возможностями. Но это обманчиво, Мэллори. То, чувство, что ты ощущаешь в груди? он постучал кулаком себе по сердцу. Оно обманчиво. Творя зло, не сделаешь мир лучше. И это чувство тоже никуда не уйдет. Оно только возрастет, а ты прогонишь всех, кого любишь.
Он поднял другую руку, и я ощутила пульсацию магии, когда он приготовился чем-то запустить в нее.
- Ты не можешь остановить этого, - со злостью сказала она. Ты не можешь повлиять на мою магию.
- Нет, - смиренно сказал он, - зато я могу воздействовать на тебя.
Он приготовился нанести удар. В его ладони засиял и закружиться сгусток магии.
Осознав, что ей придется противостоять ему, Мэллори вновь сменила тактику.
- Но это причинит мне боль, - сказала она тоном, который больше походил на голос ребенка, нежели на голос двадцати восьми летней девушки. Пожалуйста, не надо.
- Если ты говоришь правду, тогда я молю, чтобы было больно лишь на мгновение, - ответил он.
Он сделал выброс по направлению к ней. В ее сторону полетела вспышка света размером с бриллиант, которая стала перерастать в гигантскую голубую сферу.
Будто в замедленной съемке, он пролетел мимо меня. Но Мэллори выронила книгу и отбросила сферу. Он врезался в статую, отколов кусок от плеча рыцаря, и взорвался, вызвав вспышку света.
- Я тебя ненавижу, - закричала она.
Я-то не сомневалась, что это высказывание было обусловлено магией и усталостью, однако на лице Катчера появилась боль.
- Переживешь, - сказал он и метнул в нее другую сферу.
Эта ударила Мэллори в грудь. Она отлетела назад и ударилась об землю.
Вся магия, которую она создала, вся энергия, которую она сосредоточила, неожиданно высвободилась. С ледяным натиском сфера Катчера взорвалась и, расширяясь, пронеслась над Мидвэем со скоростью боинга 747 потоком голубого света, гася пламя, по мере движения.
По мере своего движения уничтожая заклинание.
Убивая надежду.
С минуту, было практически тихо. От выжженной травы и обуглившихся деревьев Мидвэя поднимался дым. Вызванные остатком магии искры сверкали на траве будто миниатюрные молнии. Поднимался туман, краснота в небе рассеялась и испарилась. Сквозь дымку даже виднелись несколько звездочек. На внешних границах парка все еще светились тлеющие угольки, но теперь пожарники справятся.
Все кончено.
Мэллори была без сознания. Сбылось ее пророчество. Катчер одержал над ней вверх, и Белому Городу больше не грозила опасность.
А Этан ушел навсегда.
Я тряхнула головой, чтобы прогнать слезы, отказываясь предаваться горю. Она бы создала монстра, и не было смысла горевать о том, кого вообще не должно было существовать. Лучше у меня будут воспоминания о нем и скорбь, нежели его искаженная версия. Я просто должна была возвращаться к своей жизни.