— Не можна нам, — мрачно ответствовал Ярчук, почесывая бороду. — Ежели чего знаешь, подскажи, матушка!
Похоже, «чугастр» поверил. Вновь вспомнилась детская сказка: зашли путники к Яге, совета просят, а она им посох железный дает да наливное яблочко…
— Подскажи! — наузница покачала головой. — Подскажу, так слушать не будете! Ты, красавчик, девок беги да за меч не хватайся, у перекрестка особливо. А ты, бородач, как до места доберешься, первым делом в баньку сходи!
Бороду сбрей, да кудри подстриги, да одежу новую справь. Глядишь, и поможет!
Смотреть на Ярчука стало просто приятно. Венет растерялся — впервые за их знакомство.
— Матушка! Вся людь в роде нашем бороды носит да власы долгие! От того и сила. И в баню просто так ходить не след — банник накинется!
— Вот и советуй такому! Ладно, недосуг мне, за дело пора. Вон, вечер уже! А вы у печи ложитесь, да не вставайте, а шум услышите — отвечать не вздумайте. А то ответил один, одни валенки остались! Вечер? Да ведь и часу не прошло? Згур недоуменно взглянул в маленькое, затянутое слюдой окошко и головой покачал. И вправду — стемнело совсем. Ну и заговорились они!
Хозяйка достала лучину, долго возилась с огнивом, затем накинула старую, всю в заплатках, шубу, прислушалась и покачала головой:
— Шумно сегодня будет! Не иначе, волков укрывных с цепи кто-то спустил. Спите, моя то забота! Дверь хлопнула. Пахнуло морозом, послышался отдаленный гул, словно застонала сама земля. Гости остались одни.
— А могла бы и в печь посадить, — заметил Згур. — Что, Ярчук, у тебя дома такие живут?
— Всяки живут, — неохотно откликнулся венет. — Смел ты, боярин, да глуп. Не с тем шутишь! Згур даже не обиделся.
— Бритву дать? Хорошо бреет — румская! Ярчук схватился за бороду и нахмурился. Згур совсем развеселился. Ну конечно, в бороде — вся сила! И в баню
ходить опасно.
Ночью разбудил шум — громкий, у самой двери. Не открывая глаз, Згур сжал рукоять лежавшего рядом меча. В избе? Вроде нет, снаружи…
— Выходи-и-те! Выходи-и-ите!
Згур встал, быстро осмотрелся. Лучина давно погасла, сквозь окошко сочился неяркий серебристый свет. Наверно, луна уже высоко…
— Выходи-и-те! Ску-у-учно нам! Тошно-о-о! Меч сам собой оказался в руке. Если войдут…
— Молчи, боярин! — прошелестело рядом. — Не отвечай!
— Ску-у-учно нам! Выходи-и-ите! Выходи-и-ите! Внезапно показалось, что в избе похолодало. Ледяной ветер ожег лицо, забрался за ворот.
— Выходи-и-ите! Ску-у-учно нам! Тошно-о-о нам! Згур присел, отложил в сторону бесполезный меч. Все верно, хозяйка предупреждала. Оно и не дивно, на погосте
ночуют…Что-то заскреблось в дверь, дернуло, навалилось.
— Отзови-и-итесь! Впу-у-устите! Ску-у-учно! Страх отступил. Не исчез — спрятался, не мешая соображать. В дверь не войдут — кто бы ни стоял там, снаружи. Ну и местечко! Впрочем, и на постоялый двор лихие люди напасть могут. Тех и приглашать не нужно!
— Ску-у-учно нам, тошно-о-о! Земля холодна, держит — не пускает! Отзовитесь! Окликни-и-ите!
Голоса стали тише, послышался глухой протяжный стон — и, словно в ответ, что-то заголосило, завыло, совсем рядом, за спиной. Згур вспомнил, сзади — опушка. Волки? Но волки воют иначе…
Внезапно настала тишина — звенящая, гулкая. Згур вскочил, прислушался. Ничего! Только дом поскрипывает, рассохся, видать.
— Ложись, молодой боярин! Ушли, не вернутся! Згур вздохнул, вытер пот со лба и прилег на теплый, нагретый пол. Интересно, испугался ли венет? Наверно, испугался, тут любой храбрость потеряет. А если бы они в лесу заночевали? Где-нибудь поблизости? О таком и думать не хотелось.
Разбудил его холод. Згур поежился, открыл глаза. Утро, в окошко солнышко светит. Но почему так холодно?
На полу лежал снег — нетронутый, чистый. Печь обжигала, но не жаром, а льдом. Неужели за ночь так остыла?
Сзади послышалось знакомое постанывание. Ярчук уже собирался, деловито застегивая полушубок.
— Пошли, молодой боярин! Ждать нечего!
Згур не ответил, разглядывая избу. Теперь она показалась совсем маленькой, словно съежилась за ночь. Исчезли связки трав, миски, даже лучина.
— Не понял, видать? — Ярчук покачал головой. — А ты дверь открой!
Згур накинул полушубок, шагнул к порогу. В глаза ударил яркий свет. Перед ним была опушка — молчаливые заснеженные деревья, нетронутый снег под ними. Ни лестницы, ни погоста.
Згур спрыгнул вниз, обошел избу — и только вздохнул. Вот и лыжи — в снегу, где и лежали, вот и лестница. Он поглядел наверх — дверь пропала. То есть не пропала, а была там, где и положено — с другой стороны. Он осмотрелся, думая найти следы тех, кто приходил ночью, но ничего не заметил. Да, дела!
Уходили молча, быстро, стараясь не оглядываться. Згуру все время казалось, что кто-то смотрит в спину, ждет. Только на дороге, когда погост скрыла стена леса, он облегченно вздохнул и помянул Мать Болот. Выручила!
— Ну что, бритву дашь, боярин? — поинтересовался венет, поправляя крепления. — Аль мне так бородатым и бегать?
Згур даже рот от изумления раскрыл. «Чугастр», оказывается, еще и шутить умеет!
Оставалось пообещать Ярчуку бритву да гребень с рушником и мылом в придачу. Не удержавшись, Згур спросил, отчего это борода силу дает?
На этот раз изумился венет. Покрутив головой, он наставительно заметил, что такое любому «дитенку» у них ведомо, а «молодому боярину», что подбородок каждый день невесть зачем скребет, такое и подавно знать должно.
На этот раз Згур все-таки обиделся. Этот дикун его что, за мальчонку принимает?
— Что-то ты больно мудр, Ярчук из рода Бешеной Ласки.
— Мудр — не мудр, — венет поскреб бороду, — да только тебя постарее. Кой-чего и видал.
— И сколь же тебе годков? — не утерпел Згур. Ответом был знакомый хмурый взгляд. Венет укоризненно вздохнул, словно и впрямь с мальчишкой речь вел:
— Сколько, сколько! Не дитенок, чай! Месяц назад двадцать четыре набежало!
Вокруг стоял тихий, заснеженный лес, где-то далеко перекликались какие-то птицы, радуясь вышедшему из-за туч солнцу. Дорога сверкала нетронутым снегом, идти было легко, лыжи сами бежали вперед. Подъем кончился, шлях повернул вниз, и Згур заскользил по твердому насту, оставив далеко позади одышливого венета.
Удивление прошло. Подумав, Згур рассудил, что Ярчук, вероятно, ошибся. То ли оговорился, то ли у них, у лесовиков, годы иначе считаются. Двадцать четыре! Выходит, этот «чугастр» его всего на четыре года старше! Да быть того не может! На вид венету сорок пять будет, а держится и говорит — на все полета! Двадцать четыре! Смешно!Правда, Ярчуку следовало отдать должное. Вспомнив, как вел себя венет, Згур понял: тот сразу догадался, отчего изба на столбах к лесу дверью стоит. Правда, сейчас, когда Небесный Всадник ярко светил на чистом — ни облачка — небе, вчерашнее стало казаться нелепым сном. Может, и не было ничего? Мало ли что ночью померещится? Интересно, каких это ему девок избегать следует? Не Улады же, в самом деле! Да и не девка она теперь — чужая жена. И что за перекресток, где меч трогать не надо?