– Я помню это место.
– Тогда до встречи.
Боцман, Зиганиди и Беляцкий двинулись навстречу корейским спецназовцам, все остальные – в другую сторону, где был еще один вход в подземелье.
– Слышишь, идут? – поднял руку Саблин.
– Сколько их? – спросил Беляцкий.
– Я успел насчитать пятнадцать, но, возможно, их и больше.
– По пять на каждого минимум, – усмехнулся новичку Зиганиди.
– Гаси фонарь. Встретим их здесь, – приказал Виталий.
Погас слабый свет фонаря, стало темно, хоть глаз выколи. Впереди слышались осторожные шаги, перешептывание. Вскоре за поворотом бетонного коридора темнота разрядилась. Появилось слабое свечение.
– Они на подходе, еще за одним поворотом. Стрелять синхронно, очередями, как только покажутся.
Саблин с товарищами подобрались поближе – к самому повороту. Они почувствовали, что корейцы уже заворачивают, во всяком случае, свет фонаря уже не просто расплывался, а двигался, шарил по потолку и стенам. Саблин поднял руку.
Без словесной команды все трое синхронно выставили стволы из-за угла и открыли огонь. Послышались крики, выстрелы в ответ, удаляющийся топот.
– Хватит, – махнул рукой Виталий.
Его товарищи тоже прекратили огонь. Было слышно, как постанывает раненый. Боцман осторожно выглянул из-за угла. В проходе лежал оброненный фонарь, его свет косо уходил к потолку.
– Трое, – сообщил Виталий об увиденном. – Двое убитых, один еле дышит. Для начала неплохо, но теперь они станут осторожнее.
Только Виталий успел произнести эти слова, как за следующим поворотом послышалось странное сипение, словно лишний воздух выходил из ресивера, а потом полыхнуло пламя. Огненным кулаком оно ворвалось в подвал, заполнив собой весь проход.
– Огнемет, черт побери! Назад. – Боцман еле успел затащить за угол Беляцкого, сбил огонь на его дымящейся одежде. – Что, никогда раньше не сталкивался с таким? А мне случалось.
– Туго нам сейчас придется, – прикусил губу Зиганиди и вытащил гранату, но с толком применить ее так и не смог.
Теперь корейцы действовали методично, излишне не рискуя. Из-за угла они выжигали огнеметом пролет подвала, а потом продвигались вперед, захватывая поворот за поворотом, и противопоставить что-либо этой тактике Боцман не мог, приходилось отступать.
– Так в Брестской крепости поступали немцы, когда выкуривали последних защитников из подвалов. Там даже кирпич плавился. До сих пор висит застывшими сосульками, – припомнил Беляцкий, когда в очередной раз загудело, разрослось пламя.
– Нам от этого не легче. – Боцман обернулся. – Мы уже почти под командным пунктом. Ничего, миссию свою выполняем, осуществляем прикрытие отхода основных сил.
Послышался топот перебегающих корейских спецназовцев, но на него наложился и другой звук, идущий с другой стороны коридора.
– Что там? Кажется, тоже огнемет? – прислушался Николай.
– Боюсь, ты не ошибся, – Боцман сжал зубы. – Это что ж получается? Они зашли и с другой стороны?
– Получается так. Смотрите, парни, не начните стрелять по своим, – напомнил Зиганиди.
Вскоре худшие опасения подтвердились. Боцман столкнулся за очередным поворотом с теми, чей отход они прикрывали.
– Там огнемет, – зло произнесла Катя. – Мы ничего не можем сделать, вот и отступаем.
– С нашей стороны, как видишь, то же самое, – проговорил Боцман, когда за углом в очередной раз полыхнуло пламя. – Надо сворачивать, вот только куда? – Тут взгляд Саблина устремился в боковое ответвление, и он торопливо раскрыл нетбук. – Пусть встретятся здесь, тогда никто не будет поджимать нас с тыла.
– Там стрелка – тупик, – с горечью в голосе произнес Йон. – Мы там взрывчатку храним.
– Нет, – вгляделся в схему подземелья Боцман. – Там есть проход.
– Но я же знаю, я же не первый год здесь. Есть еще вариант. Но если взорвать, то и нас засыплет.
– Других вариантов у нас нет. Идем.
Боцман бежал впереди, подсвечивая себе фонарем. Коридор петлял недолго – и закончился просторным помещением с железобетонными сводами. Луч света остановился на сложенных штабелем брусках самодельной взрывчатки, выплавленной из неразорвавшихся бомб. Неподалеку, отделенные от тротила сложенной из блоков перегородкой, стояли несколько армейских деревянных ящиков.
– Там детонаторы и подрывная машинка. Я собирался заминировать подход к лагерю с юга, но не успел, – стал пояснять Йон.
– К черту взрывчатку. Где проход? – Саблин наконец сориентировал нетбук относительно помещения.
Получалось, что проход находился за штабелем. Все тут же бросились его разбирать. Лишь старик Йон пытался всех убедить, что там сплошная стена. К сожалению, прав оказался именно он. За штабелем оказалась кирпичная кладка.
Шипение огнеметов уже слышалось четко, тянуло бензиновой гарью. Корейские спецназовцы, видимо, свернули в ответвление, оканчивающееся тупиком.
– Не всегда строят согласно плану, иногда и отступают от него, – грустно произнес Йон.
– Только не в нашем случае. Я везучий, – сказал Боцман.
Никто не успел понять, что он задумал. Саблин резко побежал, словно собирался разбить себе голову о стену. В последний момент он прыгнул и ударил ногами. Кирпичная кладка треснула и обвалилась. За перегородкой, выложенной в полкирпича, открылся проход. Никому не нужно было объяснять, куда двигаться дальше. Люди один за другим стали исчезать в проеме. Боцман придержал Йона за рукав гимнастерки:
– Так в военных ящиках электродетонаторы?
– Немного. Одна коробка.
– А провод есть?
Вскоре Боцман уже забирался в проем, держа в руках старомодную «адскую машинку» – ручное динамо; за ним от развалившегося штабеля с самодельными брусками взрывчатки тянулся провод.
Отсветы огнеметов уже прыгали по стенам. Виталий бежал, на ходу разматывая провод. Он боялся одного: не успеть повернуть ручку «адской машинки», опоздать. Спецназовцы могли опередить его, увидеть взрывчатку и успеть разомкнуть цепь.
Провод кончился. Саблин, конечно же, рисковал – взрывом могло обрушить перекрытия и у него над головой. Но он все же сделал это – взялся двумя руками за рычаг и вдавил его. Взрывной волной, прошедшейся по коридору, Боцмана отбросило к стене. Все заволокла не проницаемая для взгляда пыль. Свет фонаря в ней казался молочным конусом. На щеке Саблин ощутил что-то липкое и теплое, провел пальцами и понял – это кровь течет из уха.
Он не знал, сколько спецназовцев погибло и погибли ли они вообще. Но дело было сделано. Позади него наверняка был непреодолимый завал. Он помог товарищам уйти.
Боцман поднялся, его качало. Придерживаясь за стенку, он брел по коридору и кашлял от каменной пыли, висевшей в воздухе.