– Я уже говорил, царь мертв, – произнес Диос.
– Да, мы слышали. Однако тело так и не найдено, о Диос. И все же мы верим твоим словам, ибо их изрек великий Диос, и нам нет дела до злокозненных сплетен.
Жрецы примолкли. Ах, теперь еще и злокозненные сплетни. А ведь совсем недавно кто-то говорил всего лишь о слухах. Нет, определенно что-то тут нечисто.
– В прошлом не раз случалось подобное, – раздался голос жрицы. – Когда царству грозила опасность или река не разливалась вовремя, царь выступал посредником. Точнее говоря, его отправляли посредничать.
То, как она просмаковала последнюю фразу, недвусмысленно давало понять, что речь шла о путешествии в один конец.
Куми замер от сладкого ужаса. О да. Золотые были денечки. В некоторых странах, правда давным-давно, экспериментировали в области царственных жертвоприношений. Погулял, посидел на троне – дай теперь и другим развлечься.
– В критическую минуту, – говорила между тем жрица, – место царя на жертвенном алтаре может занять какой-нибудь высокородный государственный сановник.
Диос поднял искаженное мучительной судорогой лицо.
– Понимаю, – кивнул он. – Но кто тогда займет место верховного жреца?
– Выбор за богами, – пожал плечами Куми.
– Вряд ли, – поморщился Диос. – Сомневаюсь, что у них хватит мудрости сделать выбор.
– Оказавшись в Загробном Мире, покойник может сам обратиться к богам, – вмешалась жрица.
– Но боги все здесь, – возразил Диос, борясь с дрожью в коленях, не в силах отделаться от видения, в котором жрецы сопровождают его по центральному коридору, чтобы свершить Поднебесный Обряд.
Плоть его жаждала умиротворенного покоя там, за рекой. Оказаться там и больше никогда, никогда не возвращаться… Но сколько раз он обещал себе это.
– В отсутствие царя его обязанности исполняет верховный жрец, не так ли, Диос? – уточнил Куми.
Да. Именно так и записано. А записанное однажды заново не перепишешь. Он сам вывел эти слова на папирусе. Очень-очень давно.
Диос понурил голову. Это куда хуже, чем водопровод, хуже и быть не может. И все же, все же… там, за рекой…
– Что ж, хорошо, – кивнул он. – Но у меня есть одна, последняя просьба.
– Да? – звучно вопросил Куми, в его голосе уже зазвучали новые, верховножреческие нотки.
– Я бы хотел быть похороненным… – начал Диос, но ропот, поднявшийся среди жрецов, которым был виден другой берег реки, прервал его.
Все взоры разом обратились к далекому, чернильно-черному берегу.
Легионы царей Джелибейби двигались по нему походным маршем.
Несмотря на ковыляющую походку, они двигались довольно быстро. Взводы, батальоны шли один за другим. Молот Джерна был уже не нужен.
– Неплохая разминка, – заметил царь, глядя, как с полдюжины предков срывают высохшими руками печать со входа. – Ну-ка, навались.
Некоторые из наиболее древних приходили в совершенное неистовство и бросались в атаку на пирамиды, раскидывая в стороны плиты. Царь не винил их. Как ужасно умереть и, зная, что ты мертв, быть отрезанным от мира, запертым в кромешной тьме!
«Они никогда не запихнут меня в эту штуковину», – поклялся он себе.
И вот, как приливная волна, они докатились до следующей пирамиды. Это было маленькое, приземистое, полузанесенное песком сооружение, и плиты, из которых оно было сложено, вряд ли можно было назвать шедевром каменного искусства; скорее они представляли собой грубо обтесанные валуны. Совершенно очевидно, что пирамида была построена задолго до того, как царство помешалось на пирамидах. И все же это была не просто груда камней.
Над дверью виднелись глубоко вырезанные, угловатые иероглифы царства Ур: «МЕНЯ ПОСТРОИЛ КУФТ. НОМЕР ОДИН».
Предки обступили пирамиду.
– О боги, – произнес царь. – Пожалуй, так мы зайдем слишком далеко…
– Номер один, – прошептал Диль. – Первая пирамида во всем царстве. До нее здесь были одни гиппопотамы и крокодилы. Из глубины этой пирамиды семьдесят столетий глядят на нас. Она древнее, чем все древности мира…
– Да, да, все так, – согласился Теппицимон. – Но не надо слишком уж увлекаться. Он был обычным человеком, как любой из нас.
– «И тогда Куфт, погонщик верблюдов, взглянул на долину…» – начал Диль.
– Черезъ семь тысячъ летъ опять, небось, возжелаетъ взглянуть, – заявил Ашкурментеп со стариковской прямотой.
– Но даже в таком случае, – возразил царь, – не кажется ли вам, что это слишком…
– Все мертвые равны, – изрек Ашкурментеп. – Эй ты, юноша. Кликни-ка его.
– Кто, я? – спросил Джерн. – Но он же был Пер…
– Все улажено, – успокоил Теппицимон. – Действуй. Публика уже нервничает. Он, полагаю, тоже.
Зажмурившись, Джерн размахнулся. Но не успел молот обрушиться на дверную печать, как Диль метнулся вперед, и Джерн с превеликим трудом, едва удержавшись на ногах, сумел избежать того, чтобы молот не размозжил череп его учителя.
– Дверь не заперта! – воскликнул Диль. – Глядите – печать болтается!
Теппицимон проковылял к двери и дернул. Дверь легко распахнулась. Тогда царь внимательно оглядел каменный приступок. Он едва виднелся, занесенный песком, но все же было заметно, что кто-то постоянно и аккуратно расчищает ведущую к пирамиде дорожку. И сам камень был стерт чьими-то ступнями.
Исходя из самой природы вещей, для пирамиды это было нечто ненормальное. Вся суть заключалась в том, что, раз попав внутрь, вы уже не можете выйти наружу.
Разглядывая стертый приступок, мумии поскрипывали, обмениваясь удивленными восклицаниями. Одна из самых древних, буквально разваливающихся на куски, издала победный звук, каким жук-точильщик приветствует падение подточенного им дерева.
– Что он там проскрипел? – спросил Теппицимон.
– Онъ сказалъ, зашибись, молъ, – перевел Ашкурментеп.
Покойный царь кивнул:
– Хочу взглянуть. Вы, живые, пойдете со мной.
Диль как-то сразу спал с лица.
– Ну давай, давай, приятель. – Теппицимон толкнул дверь. – Смотри, я же не боюсь. Волю в кулак! Всем немного не по себе.
– Надо чем-то посветить, – запротестовал Диль.
Стоявшие в первых рядах мумии резко попятились, увидев, как Джерн несмело достает из кармана огниво.
– Но ведь надо еще что-то пожечь, – не сдавался Диль.
Мумии, взволнованно ропща, отступили еще на шаг.
– Внутри есть факелы, – севшим голосом напомнил Теппицимон. – Только держи их подальше от меня.
Это была маленькая пирамида, без лабиринта и без ловушек. Каменный коридор вел вверх. Дрожа, каждый момент ожидая появления безумных чудовищ, бальзамировщики последовали за царем в маленькую квадратную комнатку, где пахло песком. Потолок был черным от копоти.