— Чисто, — объявил он.

— Уверен?

— Совершенно.

Шейх с любопытством посмотрел на неподвижное тело Хулии и на предметы, скрупулезно разложенные его учеником:

— А медальон?

— Ничего интересного, учитель.

— Покажи мне.

Юноша тут же протянул кулон. Это была небольшая серебряная пластинка с гравировкой в виде герба, который изображал корабль и летящую над ним птицу, а загадочная надпись гласила: «Начало и конец».

При виде ее, неизвестно почему, лицо учителя озарилось улыбкой.

— Тебе еще многое предстоит узнать, сын мой, — прошептал он, невольно стискивая зубы и стараясь подавить недобрую усмешку. Ваасфи опустил голову в знак покорности. — Знаешь, что это?

Юный солдат взглянул на медаль и покачал головой.

— Это знак, указывающий на местонахождение камня, — развеял его неведение шейх, и в его голосе зазвучала еле заметная ирония. — Жаль, что язычники не смогли прочитать его.

33

В моем путешествии по земле мертвых обнаружилась еще одна поразившая меня деталь. Некая подробность, не встречавшаяся мне до той поры ни в книгах, ни в тех произведениях искусства, изображающих потусторонний мир, которые с детских лет обладали для меня неизъяснимой притягательностью. Я говорю о том, как именно приходят воспоминания в той реальности, где разум уже угас, а все физические ощущения исчезли. В отличие от памяти живого человека то, что сейчас возникало передо мной, отнюдь не являлось далекими туманными реминисценциями об основных событиях моего существования. Нет. То, что я сейчас наблюдала, и было самой жизнью, столь же напряженно пульсирующей и близкой, как и та, с которой я только что рассталась. Имелось лишь небольшое, но крайне важное различие: перспектива. Словно внезапно я обрела возможность оценить свое прошлое при помощи совсем другой оптики. Более точной. Возможно, более ясной. Казалось, что, преодолев границу смерти, я обрела четкость видения и мир, в котором прежде протекало мое существование, стал наконец понятен и доступен моему новому взгляду.

Быть может, по этой самой причине моя душа и решила заново пройти через все события, связанные со свадьбой. Мне хотелось думать, что по окончании моей жизни в материальном мире мне был дарован шанс вернуться в ключевые моменты прошлого и увидеть их такими, какими могла бы фиксировать их невидимая телекамера, объективная и беспристрастная. «Как глаза Бога», — подумала я. Именно таким образом мне удалось узнать то, о чем я собираюсь рассказать. То, что случилось сразу после того, как Даниэль закончил свою витиеватую речь о Гильгамеше и Утнапишти, когда один из наших гостей торопливо вскочил с места и быстро вышел из часовни Биддлстоуна.

Я покорно позволила увлечь себя этому потоку образов.

Человека, покинувшего храм, звали Армен Даджян. Старинный приятель Мартина, он приехал из Армении, где, как я недавно узнала, был владельцем контрольного пакета акций какого-то важного предприятия, связанного с экспортом технологий. Само собой, я и понятия не имела, что за несколько дней до нашей свадьбы его фотографии появились во всех газетах. «Человек конца света» — так его окрестили журналисты. Кажется, он возглавлял любопытный проект под названием «Всемирное хранилище семян», некий устойчивый к катастрофам бункер, который тогда решили построить в Норвегии с целью сберечь образцы семян всех растений земли. Мартин объяснял мне, что планировалось выкопать в вечной мерзлоте архипелага Свальбард нечто вроде «оранжереи Ноя», чтобы разместить там при низкой минусовой температуре два с половиной миллиарда образцов биоматериала со всех пяти континентов, обеспечив им сохранность перед лицом любой глобальной катастрофы. Фирма Армена отвечала за контроль безопасности информационных систем этого колоссального зернохранилища, хотя в тех же самых статьях его имя связывали с проектами в области военной инженерии и разработки передового вооружения, ставя под сомнение тот образ благодетеля человечества, который он силился создать.

Первое, что мне пришло в голову при нашем знакомстве, — это то, что для гения-мультимиллионера костюм у него простоват и явно не соответствует размеру его кошелька. Господин Даджян скрывался за тщательно продуманным образом «серого человека». Фактически, педантично следуя этой роли, он не перемолвился ни единым словом с другими гостями. Быть может, он чувствовал себя чужаком. Он приехал один, без шофера и телохранителя. Наверное, из-за своей смуглой кожи и огромных пышных усов он предпочел держаться на заднем плане, не привлекая внимания и уткнувшись в экран своего сотового телефона.

Таким образом, Армен Даджян после окончания речи Даниэля сумел незаметно ускользнуть, направившись в дальний угол храма, якобы для телефонного разговора. Затем он вышел из капеллы, свернул к кладбищу и, почувствовав себя в безопасности от чужих глаз, быстро сунул аппарат в карман пальто и зашагал к парковке.

К моему удивлению, в состоянии post mortem я могла спокойно следить за тем, что он делал дальше, хотя, когда эти события происходили в реальности, я и представить себе подобного не могла.

Фары его «БМВ», припаркованного в нескольких метрах оттуда, мигнули, откликаясь на сигнал брелка. Багажник открылся и явил свету свое содержимое, слишком вульгарное для машины стоимостью пятьдесят тысяч фунтов: там оказались старая лопата и зубило, испачканные глиной, и бежевая спортивная сумка, которую ее хозяин, не раздумывая, вскинул на плечо.

Минуту спустя этот человек снял пальто, пиджак и галстук и, закатав рукава рубашки, стал оглядываться, словно желая убедиться, что за ним не следят. Но Даджян был один. Все семь домов с увитыми плющом стенами, выходящие окнами на эту сторону церкви, затихли в ленивой дремоте. Жалюзи их были опущены, и в окрестностях не было ни единой души, способной обратить на него хоть малейшее внимание.

«Что он собирается делать дальше?» — забеспокоилась я.

Господин Даджян, подойдя к внешней стене апсиды, приступил к весьма неожиданному занятию. Поставив сумку на землю, он достал из нее все необходимое для тяжелого физического труда: сначала надел на лицо маску, потом натянул поверх одежды заляпанный глиной рабочий комбинезон без опознавательных знаков и убедился в том, что резиновые сапоги плотно облегают икры. Затем он взял в руки складную лопату, подобную тем, какие используют альпинисты, и бросил быстрый взгляд на часы. Мне показалось, что он спешит. На уровне его глаз виднелось отверстие, примерно метр шириной и столько же глубиной, и мне непонятным образом стало ясно, что он же сам его и проделал прошлой ночью. Как странно! Неровные стенки отверстия были покрыты потеками жидкой глины с вкраплениями камней. Прямо посреди моей свадьбы, за спиной у всех, включая своего друга Мартина, гость собирался довершить начатое, будто бы в эту минуту ничего важнее для него в жизни не существовало.

Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить искомое. За пять или шесть ударов лопаты он достиг своей цели. В действительности он даже не удивился, наткнувшись на предмет своих поисков. Первый удар металла по металлу не вызвал у него никаких эмоций. Словно он был уверен, что это, что бы там ни было, лежит на месте и поджидает его.