Прихватив с собой кружку кофе со сливками, который снова благополучно обрел влажность, температуру и вполне сносный вкус, я отправился в свой номер. Зловеще хохоча, как Мефистофель в постановке любительского театра, извлек из кармана куртки портсигар. Теперь их у меня, надо понимать, два, спасибо доброму дяденьке Борхесу за идею хрёнира [38] — если бы я не знал, как это называется, вполне мог бы рехнуться, а так ничего, выдержал, устоял на ногах и даже не отказал себе в удовольствии поразмыслить о выгодах, которые можно извлечь из такой ситуации. Пока я наварил только две сигареты. Но что будет, если в один прекрасный день я вспомню, как прятал под кроватью чемодан с десятью миллионами евро?
Да-да, ехидно подхватил мой внутренний голос. А в кровати — девушку месяца из «Playboy». И еще парочку в ванной, чего мелочиться. По крайней мере, они помогут тебе потратить десять миллионов. Потому что ты, мой бедный друг, вряд ли способен придумать что-нибудь по-настоящему интересное.
Плевать, огрызнулся я. К черту интересное. Когда есть хоть малейший риск, что все твои фантазии немедленно овеществятся, придумывать надо что-нибудь простое и приятное. И полезное, конечно же. Десять миллионов, ладно, потом как-нибудь, под настроение. А сейчас мне просто позвонит Карл. Потому что нам есть о чем поговорить. У меня такие новости — он, бедняга, на ногах не устоит.
Я настежь распахнул окно, уселся на подоконнике с кофе, сигаретой и телефоном, который тут же послушно затренькал. Хорошо быть диктатором. И как я раньше справлялся?
— Привет, — сказал я трубке. — Ужасно рад тебя слышать. Ты даже не представляешь насколько.
— Лопаешься от новостей? — Я почти увидел, как Карл улыбается.
— И это тоже. К тому же я только что вернулся с прогулки по Карродунуму. То еще приключение.
— Откуда ты вернулся?
— Из Карродунума, — вздохнул я. — Так называлось поселение, существовавшее здесь задолго до начала строительства Кракова. Во втором веке или что-то вроде того. Фуфловое, прямо скажем, поселение, ни тебе памятников архитектуры, ни приятного досуга, только дремучий лес да огни на холме… Ладно, все это совершенно неважно. Важно, что теперь я снова в нормальном человеческом Кракове. И ты был мне нужен позарез — как мост. Как напоминание о том, кто я такой и откуда родом. Как единственный человек в мире, которому я могу рассказать про Карродунум.
— Спасибо за доверие, — серьезно сказал Карл. И помолчав, добавил: — Однако я не ожидал, что у тебя там настолько серьезная культурная программа.
— И не говори. Однако дело прежде всего. Я уже нашел бывшую хозяйку ключа. Она прекрасна, как наша Рената, только одевается по моде пятидесятых годов, как дамочки в хичкоковских фильмах, и это, скажу я тебе, нереально круто! Говорит, что родилась сто с лишним лет назад, но прожила гораздо меньше. Потому что когда у нее начинались трудные времена, она их проскакивала… Нет, я плохо объясняю. Жалко, ты не слышал, как Гражина сама рассказывает. В конце, правда, она любезно позволила мне считать эту историю ее фантазией. И принесла такие пирожки, что мне тут же стало все равно.
— Ты меня заинтриговал. Начинаю жалеть, что сам не поехал в Краков.
— Дело поправимое. Но сейчас я тебя еще больше заинтригую. Оказывается, твой старый друг — я имею в виду йиглавского затворника — совершенно напрасно морочил мне голову, когда посоветовал отыскать пани Гражину. Потому что он сам помог ей найти покупателя. И, как ты понимаешь, прекрасно знал его имя. Но мне почему-то не сказал. Правда, интересно?
— Очень интересно, — согласился Карл. — Ладно, я ему позвоню.
— Позвони, конечно. Но учти, имя покупателя я уже выяснил. Это был, только не падай, приятель Черногука. Доктор Чума. Тот самый, который сегодня утром от меня на вокзале убегал. Не удивлюсь, если он купил ключ по просьбе пана Болеслева. Впрочем, я уже вообще ничему не удивлюсь. И в любом случае они — одна шайка. Круг замкнулся, с чем тебя и поздравляю. У меня от этого открытия волосы дыбом. Надеюсь, у тебя тоже.
— Ну, теперь все более-менее сходится, — неожиданно сказал Карл. — Понятно, почему пан Черногук так страстно стремился выяснить мой адрес. Конечно, ключ у него. Конечно, ему нужен наш подвал. Конечно, он хочет того же, чего хочу я сам: открыть дверь.
— За которой глухая стена, — напомнил я.
— Это, конечно, так, — согласился Карл. — Но никогда заранее не знаешь, чего ждать от древних тайников.
— Может, имеет смысл попробовать договориться? — спросил я. — У этих красавцев ключ, у нас дверь. Откроем ее вместе, вместе посмотрим, что будет. Странно, кстати, что Черногук сам это не предложил. Я бы на его месте…
— Мне кажется, — мягко сказал Карл, — тут есть ряд нюансов. Например, кто именно будет открывать дверь. Возможно, от этого многое зависит. А возможно, это не имеет значения, но пан Черногук по каким-то причинам думает, что имеет. Я, конечно, не знаю, Фил. Но чувствую, что дело именно в этом.
— Наверное, — согласился я. — Но теперь в любом случае придется начинать все сначала. Давай так. Для начала напиши Черногуку. Дескать, по нашим сведениям, оригинал ключа приобрел его знакомый, доктор Станислав Грочек. И мы, такие все из себя наивные зайчики, просим пана Болеслева посодействовать в переговорах. Посмотрим, что он тебе ответит. Напишешь?
— Так точно, сэр. Будет сделано, сэр. — Карл дразнился, но чувствовалось, что ему по душе мой напор.
— А я завтра же вернусь в Прагу, — решил я.
— Почему именно в Прагу? Какой в этом смысл? Если сам Черногук еще вчера был в Вильнюсе, а его приятель, по твоим же словам, сегодня утром приехал в Краков?..
— Смысла, возможно, никакого, — согласился я. — Но мне почему-то кажется, что следующий этап переговоров пройдет именно в Праге.
Я не стал говорить: «Я так решил», — услышав от меня подобную формулировку, Карл наверняка начал бы опасаться, что я не просто слегка повредился умом от избытка дорожных впечатлений, а качественно слетел с катушек. Но на деле все обстояло именно так: я решил застать Льва в Праге и не сомневался, что он будет там как миленький. Стать самоуверенным придурком оказалось гораздо легче, чем я предполагал.
Дело за малым — осталось вообразить себе такое развитие событий, при котором ключ попадет в мои руки. И этот вариант развития событий должен выглядеть чертовски убедительно. Потому что мне предстоит иметь дело не только с паном Болеслевом и его очаровательным дружком, но и с собственным скептическим умом, который в любой момент может оправиться от нокаута и заняться анализом — вот это действительно грозный противник. Но я как-нибудь справлюсь. У меня все получится.