– А что случилось с Максом?
– Мой шеф-повар вызвался на сегодня взять его к себе. Он все время рычал на детектива Макнила.
Беспечный разговор, давший Кейт небольшую передышку, подошел к концу. Митчел показал на альбомы и деловито объявил:
– Мне бы хотелось позаимствовать их... на время.
– Это вовсе не обязательно. Оставь все здесь, и я отдам напечатать снимки. У меня остались негативы.
– Я пропустил почти два года жизни моего сына. Хотелось бы начать наверстывать прямо с сегодняшнего дня.
Телевизор хоть и работал, но почти неслышно. Однако они уставились на экран, потому что канал передавал заявление отца Донована прессе, а в конце репортеры стали наперебой выкрикивать один и тот же вопрос:
– Митчел Уайатт действительно отец ребенка?
Отец Донован выдержал натиск, так и не ответив, и еще раз поблагодарил всех за молитвы о Дэнни.
– Я хочу, чтобы об этом узнали все, и сегодня, – спокойно бросил Митчел, с холодным вызовом глядя на Кейт. – Мы можем объявить об этом вместе, а если откажешься, я сам все расскажу репортерам, когда буду уходить. Так или иначе, я желаю, чтобы больше ни один человек не сомневался в происхождении моего сына!
– Почему бы тебе не сделать это за нас обоих? Что-то в этом роде: «Мы с Кейт хотим поблагодарить всех, молившихся за благополучное возвращение нашего сына». По-моему, звучит славно.
Митчел втайне посчитал, что все это звучит даже очень славно, но его больше интересовал ход ее мыслей.
– Почему ты не хочешь выйти к ним со мной?
– Не знаю, – полушутя отмахнулась Кейт. – Наверное, потому, что я племянница католического священника, который весь день общался с прессой. Подумай сам, как можно публично объявить его прихожанам и всей чикагской епархии, что племянница отца Донована вступила в незаконную связь и при этом ухитрилась залететь? Конечно, я обязательно пожалею, что упустила такую возможность, но...
– Я все улажу, когда буду уходить, – согласился он, но на этот раз Кейт была почти уверена, что увидела веселые искорки в его глазах. Однако голос по-прежнему звучал сухо, почти резко.
– Нам нужно поговорить. Каковы, по-твоему, мои шансы получить здесь хотя бы сандвич?
Он прекрасно понимал, почему ей так тяжело сделать подобное заявление для прессы. Вероятно, именно ее беременность положила конец надеждам на брак с Бартлеттом. Во время последней встречи он был готов разорвать ее, но, в конце концов, она заплатила чрезвычайно высокую цену за время проведенное с ним на Сен-Мартене.
Вместо того чтобы винить Дэнни за принесенную жертву, Кейт изливала на него всю силу истинной любви. Какую бы неприязнь она ни питала к Митчелу, разрушившему ей жизнь, на ребенке это никак не отразилось. Впрочем, свой гнев и горечь она не обрушила и на самого Митчела. По крайней мере, пока. Однако сейчас, когда Дэнни заснул, следует ждать взрыва.
– Не забудь, это все же ресторан, – напомнила Кейт, нерешительно улыбаясь. – Подумай, чего бы ты хотел, и я все принесу сюда.
– Предпочитаю поесть внизу.
– Я не могу оставить Дэнни одного.
– Он не будет один, – заверил Митчел, кивнув в сторону Калли, который немедленно сполз с табурета и вошел в гостиную. – Это Джованни Каллиорозо. Калли – телохранитель. Пока Билли не арестуют, Калли ни на шаг не отойдет от Дэнни.
Первой реакцией Кейт был шок от присутствия кого-то постороннего в комнате. Она неловко поежилась при мысли о его профессии. Хочет ли она вообще, чтобы рядом с Дэнни постоянно находился незнакомый человек?
Но тут откуда-то всплыли смутные воспоминания.
– Вы телохранитель? – с глупым видом выпалила она и, тут же окончательно вспомнив, хлопнула себя полбу.
Каллиорозо! Та семья, с которой Митчел еще ребенком жил в Италии. Она видела эту фамилию в досье, которое показал ей Грей Эллиот, в то время подозревавший Митчела в убийстве брата.
Ее сомнения относительно Калли мигом рассеялись. Кейт улыбнулась, протянула руку и искренне сказала:
– Я чувствую себя гораздо лучше, зная, что вы с Дэнни. Спасибо.
Калли осторожно взял ее руку в ладони, улыбнулся Митчелу и сказал по-итальянски:
– Ее улыбка достаточно тепла, чтобы испечь хлеб. Глаза у нее как изумруды, волосы – цвета пламени, кожа – как сливки. Если, по твоим словам, ты уложил эту женщину в постель, а потом забыл о ней, тебе нужен доктор, чтобы освежить память.
Кейт нерешительно улыбнулась Митчелу в надежде на перевод. Но он бросил на Калли уничтожающий взгляд, повернулся к Кейт и решительно сказал:
– Нам нужно кое-что обсудить. Пойдем.
Шагнув к журнальному столику, он забрал свой портфель вместе с альбомами. Кейт нервно оглянулась на Калли, не подозревая, что все эмоции отражаются на ее лице.
– Может, Калли тоже хочет поужинать? Я принесу ему поднос.
Митчел открыл дверь и отступил, давая Кейт дорогу.
– Калли уже поужинал внизу.
За спиной послышалось очередное предупреждение:
– Она мать твоего сына и очень волнуется. Сам видел, как она стояла на пороге, ломая руки. Что бы она ни сделала, какое бы зло ни причинила, не забывай: она мать твоего сына. И имеет право...
Захлопнувшаяся дверь отсекла остаток фразы.
– Тебе повезло, – шепнула Кейт. – В кухне все еще горит свет.
– С каких пор это считается удачей? – удивился Митчел, следуя за ней по широкому коридору, где с обеих сторон располагались офисы.
– Просто это означает, что кто-то готовит нам ужин и этот ужин наверняка будет съедобным, – пояснила она, бросив через плечо смеющийся взгляд и распахивая широкие двери из нержавеющей стали, скрытые за антикварным дубовым экраном с инкрустацией черного дерева.
Митчел увидел небольшую компанию, по-видимому, все еще праздновавшую благополучное возвращение Дэнни. Вместо того чтобы идти за Кейт, он вернулся в коридор, где висели фотографии в рамках, таблички и вырезки из газет и журналов, которые он успел заметить пока шел сюда.
Выставка показалась ему весьма впечатляющей, судя по многочисленным наградам, которые получил ресторан, и статьям, посвященным самим владельцам. Экспонаты были расположены в хронологическом порядке, так что он добрался до хвалебных рецензий о Кейт, только оказавшись в самом конце коридора. Судя по статьям, Кейт еще больше повысила репутацию ресторана, а прочтя последнюю, Митчел ощутил странную гордость, хотя, если разобраться, какое ему дело до того, что ее назвали чикагским ресторатором года?