— Экономика Хаустона до последнего времени находилась в застое, и хотя дела последнее время пошли в гору, думаю, вряд ли это будет продолжаться долго. Кроме того, братья Торп никак не могут сговориться между собой, так что сделка, вероятно, доставит нам больше неприятностей, чем пользы…
— Не понимаю, пытаетесь ли вы меня убедить, что это плохая идея или хорошая? — спросил Мэтт, улыбаясь, чтобы смягчить резкость. — Вы делаете выбор, основываясь на собственных суждениях, а уж я загоняю добычу. Это моя работа, и если вы попытаетесь выполнять еще и ее, тогда мне нечего будет делать. Останется только уйти на покой.
В комнате раздались смешки. Питер, привстав, вручил Мэтту папку с надписью: «КОМПАНИИ, РЕКОМЕНДОВАННЫЕ К ПРИОБРЕТЕНИЮ, — КОММЕРЧЕСКАЯ СОБСТВЕННОСТЬ».
Внутри лежали документы с данными по трем упомянутым компаниям и еще относящиеся к дюжине других, менее привлекательных. Немного успокоившись, молодой человек уселся и выжидающе уставился на хозяина. Мэтт открыл досье и увидел, что отчеты были чрезвычайно длинными, а анализы — сложными. Не желая без необходимости задерживать остальных, он объявил:
— Питер, как обычно, проделал огромную работу, джентльмены, и скорее всего потребуется довольно много времени, чтобы все изучить. Думаю, сегодня мы уже обсудили все что следовало. Дайте мисс Стерн знать, когда вы готовы перейти к более детальному разговору. А вы, Питер, если не возражаете, задержитесь. Идемте в мой кабинет, там и побеседуем.
Он только что уселся за письменный стол, когда зажужжало переговорное устройство, и мисс Стерн передала, что звонят из Брюсселя. Зажав трубку между плечом и подбородком, Мэтт начал просматривать финансовый отчет по компании в Атланте, которую рекомендовал купить Питер.
— Мэтт, — раздался радостный голос Иозефа Хендрикса, перекрывающий шум и потрескивание на линии, — у нас плохая связь, друг мой, зато новости у меня превосходные и не могут ждать. Мои люди полностью согласны с идеей ограниченного товарищества, которое я предложил вам в прошлом месяце. Кроме того, они не возражают против ваших условий.
— Прекрасно, Иозеф, — ответил Мэтт, но его энтузиазм немного расхолодило сознание того, что уже гораздо позднее, чем он считал, и кроме того, перепад во времени подействовал весьма отупляюще. За окнами было совсем темно, и только огни соседних небоскребов, мерцая, переливались, словно веселые звездочки. Далеко снизу, с Мичиган-авеню доносились гудки машин запоздавших жителей пригородов, спешивших добраться домой. Мэтт нажал выключатель настольной лампы и, поглядев на Питера, который, поднявшись, включил верхний свет, попросил:
— Оказывается, уже позднее, чем я думал, Питер, а мне еще нужно сделать несколько звонков. Возьму папку домой и весь уик-энд буду изучать. Обсудим в понедельник, в десять утра.
Освеженный после душа и сауны, Мэтт завязал полотенце вокруг пояса и потянулся к наручным часам, лежавшим на карнизе черного мрамора, тянувшемся по всей окружности ванной. Затрещал телефонный звонок, и Мэтт поднял трубку.
— Ты совсем голый? — раздался томный голос Элиши Эйвери, прежде чем Мэтт успел хотя бы открыть рот.
— Какой номер вы набираете? — пролепетал он с деланным смущением.
— Твой, дорогуша. Так ты голый или нет?
— Наполовину, — признался Мэтт, — и к тому же опаздываю.
— Я так рада, что ты уже в Чикаго. Когда прилетел?
— Вчера.
— Наконец-то ты в моих тисках! — Элиша рассмеялась, весело, звонко, заразительно. — Не можешь представить, какие только фантазии мне не грезились при мысли о сегодняшней ночи, когда мы наконец вернемся с благотворительного бала в опере! Мне так не хватало тебя, Мэтт, — добавила она без обиняков и, как всегда, прямо и откровенно.
— Мы собираемся увидеться через час, — пообещал , Мэтт, — если, конечно, немедленно повесишь трубку.
— Честно говоря, это папочка заставил меня позвонить. Боялся, что ты забудешь насчет бала. Он почти так же рвется увидеть тебя, как и я… правда, по совершенно другим причинам, конечно.
— Конечно, — пошутил Мэтт.
— Должна предупредить тебя, что он собирается организовать тебе членство в «Гленмур». Бал — это идеальное место, чтобы представить тебя некоторым членам и получить их голоса, так что па попытается познакомить тебя со всеми и каждым, если, ты, конечно, согласишься. Правда, не пойму, с чего он так суетится! Ты настоящий верняк, пройдешь единогласно! Да, кстати, пресса тоже будет там в полном составе, так что приготовься к осаде. Ужасно унизительно, мистер Фаррел, — пошутила она, — знать, что твоему партнеру на сегодняшний вечер будет уделяться куда больше внимания, чем тебе…
Упоминание о клубе «Гленмур», где он впервые встретил Мередит в тот давний день Четвертого июля, заставило Мэтта усмехнуться с мрачной иронией и сцепить зубы. Теперь он почти не слышал Элишу. Кроме того, Мэтт уже был членом двух клубов, не менее престижных, чем «Гленмур», и не имел желания вступать в третий, а если бы захотел это сделать здесь, в Чикаго, черта с два выбрал бы «Гленмур»!
— Передай отцу, что я очень благодарен, но прошу его не беспокоиться.
Но прежде чем Мэтт успел сказать еще что-то, Стентон Эйвери поднял трубку параллельного телефона.
— Мэтт, — сердечно приветствовал он, — надеюсь, ты не забыл о сегодняшнем благотворительном бале в опере?
— Конечно, нет, Стентон.
— Прекрасно, прекрасно. Как насчет того, чтобы заехать за тобой к девяти, отправиться в яхт-клуб, а оттуда в отель? Таким образом, нам не придется высиживать всю «Травиату», прежде чем начнется настоящее веселье. Или ты слитком любишь «Травиату»?
— — От опер у меня аллергия, — пошутил Мэтт, и Стентон согласно хмыкнул. За последние несколько лет Мэтт посетил дюжину оперных спектаклей и симфонических концертов, поскольку вращался в социальных кругах, где спонсорство и посещение подобных развлечений было необходимо и крайне выгодно с деловой точки зрения. Теперь, когда он почти против воли успел познакомиться со всеми знаменитыми симфониями и операми, первоначальное его мнение не изменилось: Мэтт находил большинство из них слишком утомительными и чрезмерно длинными.
— Хорошо, в девять, — добавил он. Несмотря на нелюбовь к оперной музыке и назойливое внимание прессы, Мэтт все же с некоторым нетерпением ожидал вечера. Бреясь, он вспоминал о первой встрече со Стентоном Эйвери. Они познакомились в Лос-Анджелесе четыре года назад, и с тех пор, когда бы Мэтт ни был в Чикаго, а Стентон — в Калифорнии, они старались провести вместе хотя бы несколько часов. В отличие от большинства чикагцев из высших слоев общества Стентон был жестким, упрямым, но честным и прямым бизнесменом, и Мэтт очень его любил. По правде говоря, если бы пришлось выбирать себе тестя, Мэтт выбрал бы Стентона. Элиша была похожа на отца — элегантная, неглупая и образованная, но чертовски настойчивая, когда речь шла о том, чтобы получить желаемое. Они оба хотели, чтобы Мэтт сопровождал их на сегодняшний бал, и не слушали никаких отказов. В конце концов Мэтт не только согласился посетить оперу, но и пожертвовать пять тысяч долларов.