— Капитан Янчорас родился в Сибири, — напомнил Евсеев.
— Еще хуже, — махнул рукой Сизов, — ты возьмешь его с собой?
— Нет, оставлю здесь. Он останется вместо меня в Берлине.
— Возьми и его, — почти приказал Сизов, — один день ничего не решает, а нам всем спокойнее будет, что он не проболтается.
— Но генерал Матвеев не разрешил.
— А кто его спрашивает? Я ему позвоню, скажу, я попросил. Он мне не откажет.
— Да, конечно, — согласился Евсеев.
— Самолет завтра будет готов. Кроме вас, полетят еще несколько человек для охраны. Я договорюсь с Матвеевым. Кроме тебя и твоего литовца, никто не должен знать детали операции. Понимаешь?
— Да.
— В Москве вас встретит полковник Волков. Он вылетит туда сегодня для встречи с другим самолетом.
— Понятно, — вздохнул Евсеев. Он боялся особиста Волкова не меньше, чем генерала Сизова. Но предпочитал об этом особенно не распространяться.
— Теперь выходи из машины, — приказал Сизов, — и помни: из-за вашей с Матвеевым безалаберности мы потеряли сорок миллионов. Постарайся сделать так, чтобы мы не потеряли все остальные деньги. Ты меня понял?
— Да, — Евсеев вылез из машины, где ему явно не хватало воздуха.
Автомобиль почти сразу отъехал.
Сизов ехал в Потсдам, где находилась его резиденция. Подъехав к зданию штаба, он кивнул в ответ на приветствие дежурного офицера и прошел в свой кабинет. На столе лежала срочная телефонограмма. Он прочитал ее и нахмурился.
— Ратмиров, — громко позвал своего помощника. Помощник находился в соседней комнате и обычно слышал громкий голос генерала. Селектор связи не работал уже второй день, и местный связист все никак не мог его починить.
Ратмиров был незаметным маленьким человечком с бесцветной внешностью и тихим вкрадчивым голосом. Генерал ценил его за изощренную изобретательность и острый ум.
— Что это за телефонограмма? — спросил Сизов.
— Сказали, что вы в курсе, — тихо ответил Ратмиров, — вам нужно быть в штабе в четыре часа.
— Почему не сообщили мне сразу? — разозлился Сизов.
— Я не знал, что это так важно, — пожал плечами Ратмиров, — решил, что приезжает очередной «Штирлиц».
— Напрасно, — на Ратмирова Сизов никогда не обижался. Тот был слишком умен, чтобы не понимать состояния генерала и не злить его ненужными выпадами.
Он, видимо, действительно не придавал этому визиту никакого значения. Если не помнить, что в Праге две недели назад был убит резидент КГБ, а сегодня он договаривался с Евсеевым насчет вывоза денег в Москву, то все было в порядке.
Но он помнил и поэтому так нервно воспринял телефонограмму с просьбой прибыть в штаб группы войск, где предстояла встреча с приехавшим из Москвы эмиссаром.
«Почему так неожиданно?» — подумал Сизов. Он достал из кармана пальто свой пистолет и положил его в ящик стола. Затем, подумав, снова достал и переложил в карман. «Почему так неожиданно? — снова подумал он. — Что могло произойти? Может, они узнали про Валентинова? Может, это просто трюк контрразведки? Или это тот самый эксперт из особой инспекции, про которого говорили?» Он пододвинул к себе телефон и позвонил Волкову. Тот снял трубку сам.
— Это я, — сказал Сизов.
— Да, — Волков сразу узнал его.
— Ты вылетаешь сегодня в Москву?
— Как договаривались.
— Ты все помнишь?
— Конечно. Все будет в порядке.
— Слушай, тебя не вызывали сегодня в штаб армии? — спросил вдруг генерал.
— Нет, — удивился Волков, — никто не вызывал.
— Когда ты поедешь в аэропорт?
— Через два часа.
— До свидания, — Сизов положил трубку и снова задумался. Все же почему его так неожиданно вызывают в штаб армии? Если им стало что-то известно, тогда почему они отпускают Волкова? Или они хотят взять полковника в Москве? Не похоже. Лучше бы их свести вместе в Германии. Или это делается, чтобы его успокоить? Тоже не подходит. Зачем им его успокаивать? И потом, арестовывать его должны обязательно приехать из военной контрразведки. А Волков ничего не знает. Нет, тут случилось нечто исключительное.
Он снова позвал помощника:
— Ратмиров!
Тот появился, как обычно, неожиданно и молча.
— Поезжай в штаб армии, — приказал Сизов, — узнай, что там случилось.
Ты меня понял? Почему так срочно вызывают?
Ратмиров исчез почти сразу после того, как Сизов договорил последнее слово.
Сизов сидел молча перед телефоном, затем, решительно подняв трубку ВЧ, позвонил генералу Матвееву.
— Добрый день!
— Здравствуйте, — у Матвеева, обычного взяточника и расхитителя, как всегда, портилось настроение, когда он слышал голос генерала ГРУ.
— Завтра утром, говорят, ваши люди полетят в Москву, — напомнил Сизов, — это верно?
— Да, — нерешительно сказал Матвеев.
— Вы дадите им самолет?
— Конечно.
— И охрану?
— Безусловно.
— Сколько человек?
— Я думаю, человек десять будет вполне достаточно. Их в Москве встретят.
— У меня просьба. Пусть с майором Евсеевым полетит капитан Янчорас.
— Но он мне понадобится здесь.
— Тем не менее я прошу, чтобы он полетел вместе с майором. Так надежнее.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Матвеев, — но раз вы говорите, пусть летит.
— Спасибо, — Сизов все-таки не удержался, — вас позвали сегодня в штаб армии?
— Нет, — удивился Матвеев, — меня — нет. Командующий вызвал всего нескольких человек.
— Откуда вы знаете?
Обычно по этому телефону прослушивание исключалось. Если не считать, конечно, что вполне легально могли слушать разговоры сами сотрудники КГБ и ГРУ.
Но это только в исключительных случаях. А в Германии этим обычно занимались либо сотрудники Волкова, либо люди самого Сизова. Но никто более. КГБ предпочитало не вмешиваться в дела военных, тем более в Германии.
— Я сидел у командующего, — ответил Матвеев, — приглашают только нескольких человек. Вас и двоих заместителей. Больше никого не будет.
— Понятно. А почему, не знаете?
— Конечно, знаю. А вам разве не сообщили?
— Нет, просто прислали какую-то непонятную телефонограмму.