Но Олечка, еще не побитая жизненным опытом, как старая шуба молью, наивно хлопала глазами и нежной незабудкой тянулась к своему избраннику. Она была уверена, что мужчина с таким проникновенным голосом и притягательной энергетикой рано или поздно исправит ошибки молодости. Ему надо лишь немного помочь. А кто, если не она? И Оля, пережив свою первую, так и не начавшуюся ссору с Алексеем, примирительно погладила его по руке, робея от собственной смелости.
– Ладно, ты сам разберешься, правда? Не будем портить вечер.
– Не будем, – оживленно согласился он, но оживление это было нервозным, поскольку образ неизвестной Татьяны с неведомо чьим младенцем висел над ним, будто плохо приколоченная полка в изголовье кровати. Чтобы спать спокойно, нужно либо решить вопрос, убрав помеху вообще, либо приколотить ее нормально, дабы ночью не мучили кошмары. Но на ближайший вечер планы у Алексея были другие, хотя новость подпортила общий настрой.
– Таньк, я мыться! – гаркнул Николай на всю квартиру и напряженно вытянул шею.
– Ишь, где испачкаться-то успел, – забубнила супруга. – Не брызгай там, у меня белье повешено. Приспичило ему, понимаешь! Погоди, я рыбу дочищу, ведро вынесешь, тогда и мойся, хоть смылься!
Татьяна неспешно вышла в коридор, растопырив грязные руки, и внимательно просветила мужа рентгеновским взглядом. Сдув разлохматившуюся вытравленную перекисью челку, она угрожающе нахмурилась, отчего ее высокий лоб покрылся глубокими бороздами ранних морщин.
– Да я потом вынесу, – заторопился Николай.
– А ну стой! – Супруга торопливо прошла в ванную комнату, сполоснула руки и пошарила под раковиной. Не удовлетворившись осмотром, она, кряхтя и лениво матерясь, проверила все щели. Под занавес жена похлопала Николая по карманам, а затем задумчиво пробуравила нехорошим и тяжелым взглядом.
– Тань, да нет у меня никаких заначек! – Коля заискивающе поймал ее взгляд и старательно выдержал его.
– А че ты полоскаться-то надумал? – уже с интересом спросила Татьяна и усмехнулась. – Собрался куда?
– Да спать собрался, сегодня ляжем пораньше!
– Обалдел! – Ее маленькие глазки стали круглыми, как черноплодка. – Не ужинали еще! Какое спать?
– А я готовлюсь… заранее!
– К чему?
– К тому! – Коля нетерпеливо переминался, прицеливаясь, как бы половчее разминуться с женой в узком проходе.
– К тому? А-а-а. – Татьяна засуетилась и моментально растеряла весь боевой задор. – Тогда я детей спать уложу, а ты мать в комнату загони, чтоб не мешалась.
– Так не ужинали же еще, – бдительно предостерег ее Колясик от поспешных выводов.
– Твоя мамаша собственным ядом питается, ее от моей готовки всю жизнь то несет, то пучит, так что сделаем ей разгрузочный день, – скривилась Татьяна.
Елена Сергеевна бдительно вползла в прихожую.
– Чаво лаетесь? Ты, Танька, сама виновата!
– В чем это? – прищурилась Татьяна, за долгие годы совместной жизни уже привыкшая к тому, что в любом споре свекровь всегда занимала сторону сына. В свою очередь, невестка не упускала случая сказать старой черепахе какую-нибудь гадость.
Ссоры с мужем расстраивали, а разборки с бабкой поднимали в крови адреналин и приятно будоражили, поскольку видеть трясущую щеками и брызгающую слюной от безысходного бешенства старуху было невообразимо приятно. Таня вспоминала собственные слезы в первые годы совместной жизни с Николаем. Вредная Елена Сергеевна ватными тампонами проверяла наличие пыли в углах и бессовестно совала их под нос пришедшему с работы сыну. Демонстративно перемывала пол и перестирывала белье после криворукой невестки. Наотрез отказывалась оставить молодых на ночь в комнате одних и спать на раскладушке в кухне, мотивируя свое поведение тем, что в кухне дует, бегают тараканы и, вообще, именно в том месте, где предполагалось ставить раскладушку, находится энергетическая дыра. До брака с Колей Таня жила в комнате в коммуналке, а Николай после развода с первой женой вынужден был разменять жилплощадь, поэтому новая семейная жизнь начиналась в однокомнатной квартирке вместе с его мамой, от которой проблем было намного больше, чем от целого букета бытовых трудностей. Проще ужиться с клопами и бешеным бульдогом, чем с милейшей Еленой Сергеевной.
– Ты дура! – Старуха выдвинула свой обычный аргумент, который ей самой казался истиной в последней инстанции. После этого сообщения доводы обычно заканчивались.
– Давно не получала? – парировала Татьяна.
На самом деле в первый и последний раз Елена Сергеевна получила от взбешенной невестки пару лет назад, когда, выпив на Новый год, решила вывалить гостям подробности интимной жизни своего сына и расписать дефекты невестки, начиная целлюлитом и заканчивая перечнем бородавок. Татьяна ласково позвала бабку в кухню нарезать горячее, где и отметелила разомлевшую родственницу мокрой половой тряпкой, пообещав в следующий раз выронить хрупкую старушку в окно, поскольку на отдельно взятой жилплощади давно назрела проблема перенаселения. Свекровь ненадолго притихла и в последующие годы вела себя уже менее нагло и агрессивно по отношению к невестке, хотя и не могла перебороть желание помотать нервы наглой девке, получившей в мужья ее замечательного мальчика, которого мать растила не для такой жалкой судьбы.
В результате жаркой перепалки женщины увлеклись друг другом и забыли про Колясика, моментально нырнувшего в ванную комнату.
Под приглушенный визг и бубнеж Николай торопливо набрал номер на прихваченной с базы трубке, навесив на физиономию сладчайшую улыбку. Телефон покорно отозвался кокетливым «аллео-у».
– Лизочка, это я, – интимно прошептал Коля и томно вздохнул. – Я уже соскучился.
– Так быстро? – певуче захихикала собеседница. – А ты откуда?
– Из дома. Мои бабы опять дуэль устроили. Если бы только знала, как я устал от этого бедлама. Хочется просто пожить, чувствуя рядом тепло такой милой и близкой женщины, как ты. Почему судьба несправедлива к нам, почему разлучает любящие сердца?
– Надо бороться за счастье, – намекнула Лизочка, подкосив полное патетики выступление Колясика.
Бороться за счастье он был не готов хотя бы потому, что собеседница проживала в общежитии, а второй раз в жизни менять двухкомнатную квартиру и тратиться на переезд у него уже не было ни сил, ни желания. Тем более опыт подсказывал, что самая лучшая жена – чужая или ничья, но только не своя, поскольку законный брак кардинально менял женщину в худшую сторону. В этом Коля уже имел счастье убедиться дважды.
– Я борюсь, но дети… Надо подождать, пока они вырастут, и тогда…
– Тогда, Коля, внуки пойдут! – оборвала его Лизочка. – Дети вырастут, а мы постареем. Я хочу, чтобы меня любили, а не в скверике на пенсии выгуливали.
– Так я ж люблю! Ты милая, нежная, восхитительная, хозяйственная! О такой мечтает каждый, а досталось это сокровище мне! – В его тоне звучал явный подхалимаж.