Рут смогла бы сделать это. Она смогла бы ловить омаров одна, без помощника. Правда, красить поплавки в розовый цвет и размалевывать желтыми сердечками она бы не стала. «Господи, Флагги, или ты себя совсем не уважаешь?» Рут покрасила бы свои поплавки в приятный классический бирюзовый цвет. А еще она гадала, что это за имечко такое – «Флагги». Наверное, прозвище. Флоренс? Агата? У Рут никогда никакого прозвища не было. Она решила: если станет ловцом омаров (или ловчихой?), то что-нибудь непременно придумает, лишь бы не вставать в такую рань по утрам. Нет, ну правда, зачем умному рыбаку просыпаться в четыре утра? Наверняка как-то можно было без этого обойтись.
– Любуешься нашим видом?
Прямо позади Рут остановился Кэл Кули. Она испугалась, но виду не подала. Медленно обернулась и в упор уставилась на него.
– Допустим.
Кэл Кули не стал садиться. Стоял и смотрел на нее сверху вниз. Его колени почти касались ее плеч.
– Я отправил твоих друзей домой, – сообщил он.
– Мистер Эллис повидался с Сенатором? – спросила Рут, заранее зная ответ.
– Мистеру Эллису сегодня не по себе. Он не смог принять Сенатора.
– С чего это ему не по себе? Он никогда не принимает Сенатора.
– Пожалуй, что так.
– Вы себя совсем вести не умеете. Не представляете, как грубо вы себя ведете.
– Я не знаю, какого мнения мистер Эллис об этих людях, Рут. Я подумал, что сейчас еще слишком рано, чтобы мистер Эллис мог разговаривать с каким-то психом.
– Четыре часа пополудни, оболтус.
Рут очень понравилось, как это прозвучало. Очень спокойно. Кэл Кули еще какое-то время постоял около нее. Он стоял, словно дворецкий, но в его позе было что-то более интимное. Он вел себя вежливо, но при этом стоял слишком близко. Рут это не понравилось. Ей не нравилось говорить с ним, не видя его.
– Почему бы вам не присесть? – наконец проговорила она.
– Ты хочешь, чтобы я сел рядом с тобой, да? – уточнил Кэл.
– Это уж как вам хочется, Кэл.
– Благодарю, – сказал Кэл и сел. – Весьма гостеприимно с твоей стороны. Благодарю за приглашение.
– Здесь ваша собственность. Я не могу вести себя гостеприимно на вашей земле.
– Это не моя собственность, юная леди. Это собственность мистера Эллиса.
– Вот как? Все время об этом забываю, Кэл. Забываю, что это не ваша собственность. А вы об этом тоже порой забываете, да?
Кэл не ответил. Он спросил:
– Как зовут этого мальчишку? Этого мальчишку с бивнем?
– Его зовут Вебстер Поммерой. Кэл Кули это прекрасно знал. Он устремил взгляд на море и рассеянно процитировал:
– «Хитрый юнга Поммерой вставил в задницу стекло. Подошел к мальчишке шкипер и лишился кой-чего».
– Очень смешно, – буркнула Рут.
– Похоже, он славный мальчуган.
– Ему двадцать три года, Кэл.
– Он, похоже, влюблен в тебя. Правда?
– Господи, Кэл. Полная ересь.
– Послушать тебе только, Рут! Ты теперь стала такая образованная. Такие умные слова произносишь. Это так радостно, Рут. Мы все так рады, что дорогостоящее образование приносит свои плоды.
– Чувствую, вы мне зубы заговариваете, Кэл. Разозлить меня пытаетесь. Вот только не пойму, чего вы добиваетесь.
– Это неправда, Рут. Вовсе я не пытаюсь тебя разозлить. Я твой самый ярый сторонник.
Рут язвительно рассмеялась:
– Знаете что, Кэл? Этот слоновый бивень – в самом деле очень важная находка.
– Да. Ты так сказала.
– Вы пропустили мимо ушей историю, очень интересную историю, связанную с необычным кораблекрушением. История просто невероятная, а вы на нее никакого внимания не обратили. И можно было бы на вас обидеться, если бы все не было так чертовски типично.
– Это неправда. Я на все обращаю внимание.
– О да. На кое-что вы обращаете очень даже много внимания.
– Старина Кэл Кули не может не обращать внимания.
– Тогда вам следовало обратить больше внимания на этот бивень.
– Меня заинтересовал этот бивень, Рут. Я его оставил у себя и хочу показать его мистеру Эллису попозже. Думаю, он очень заинтересуется.
– Что это значит – «оставил у себя»?
– Просто оставил.
– Вы его забрали?
– Говорю же, я его оставил у себя.
– Вы его забрали. Вы их отправили домой без бивня. Господи! Кто же так делает?
– Не желаете выкурить со мной сигаретку, юная леди?
– Все вы тут гады.
– Если ты хочешь покурить, я никому не скажу.
– Я не курю, Кэл, мать вашу!
– А я думаю, что ты делаешь много плохих вещей, только никому не рассказываешь.
– Вы забрали у Вебстера бивень и прогнали его? Свинство натуральное. Как же это на вас похоже!
– Ты сегодня такая хорошенькая, Рут. Я тебе это сразу хотел сказать, но не было возможности.
Рут вскочила.
– Ладно, – буркнула она. – Я ухожу домой. Она сделала несколько шагов, но Кэл Кули сказал:
– На самом деле, тебе бы стоило остаться. Рут остановилась. Она не обернулась, она замерла на месте.
По тону Кэла она догадалась, что он сейчас скажет.
– Если ты сегодня не слишком занята, – сказал Кэл Кули, – мистер Эллис хотел бы с тобой повидаться.
Они вместе отправились к Эллис-Хаусу. Молча миновали выпасы и заброшенные сады, поднялись по ступенькам на веранду, вошли в широкие французские двери. Прошли через просторную темную гостиную, потом – по коридору, потом поднялись по скромной задней лестнице – лестнице для прислуги, оттуда – снова по коридору и наконец остановились перед дверью.
Кэл Кули словно бы собрался постучать, но не сделал этого. Он прошел еще немного вперед по коридору и вошел в другую дверь. Он поманил Рут за собой. Она послушалась. Кэл Кули положил тяжелые руки на плечи Рут и прошептал:
– Знаю, ты меня ненавидишь. – И улыбнулся.
Рут промолчала.
– Я знаю, что ты меня ненавидишь, но я могу сказать тебе, в чем дело, если хочешь.
Рут не ответила.
– Так ты хочешь узнать, в чем дело?
– Мне все равно, что вы скажете, а что не скажете, – сказала Рут. – Для меня это не имеет никакого значения.
– Нет, тебе не все равно. Самое главное, – приглушенным голосом проговорил Кэл, – это то, что мистер Эллис просто хочет тебя увидеть. Он уже несколько недель про тебя спрашивает, а я ему соврал. Я сказал, что ты еще не приехала из школы. Потом сказал, что ты помогаешь отцу на лодке.