— Ну и что такого? — удивился Андрей. — Первый раз, что ли? Совсем незначительное «удвоение». Совершенно так же, как у Берестина с Ириной, или у тебя… Да и сам Лихарев, он ведь тоже из Ворошиловска тридцать восьмого как-то в Ставрополь две тысячи пятого прошмыгнул…
— Ну да, ну да! И вправду, ничего особенного не случилось, если не считать того, что потом приключилось. Твоя музейная история, и так далее. Если бы Лихарев тогда не сбежал, фактически и ничего последующего не было бы. То есть целый год мы прожили бы совершенно иначе. Без Испании, без новой/старой Москвы, и князя бы не спасли и…
— И чем это хуже всего остального? Помнишь нашу старую дискуссию, о том, как поступать в условиях полной неопределенности?
— Как не помнить. Выбирая вариант поведения, при прочих равных следует остановиться на самом этически безупречном.
— И я о том же. Мы не знаем, что сулит будущее, но сейчас можем вернуть жизнь небезразличным всем нам людям… Да чего далеко ходить, вчера, спасая Удолина, ты разве задумывался, не повредит ли это гипотетическому будущему. Кто бы спорил — тот мужик, что спас тонущего восьмилетнего Володю Ульянова, в итоге жутко деформировал мировую историю. Но сам ведь поступил единственным для порядочного человека образом…
— Не убедил, — фыркнул Сашка, отбрасывая окурок. — Наиболее этичный поступок оказался катастрофичным по последствиям. А тот, кто юного Гитлера утопил бы в ванне, непременно бы вышку огреб от австрийского суда. И не поставили бы ему памятника в музее холокоста. Ладно, суха теория, мой друг, как говаривал Фауст. Или Мефистофель. — Шульгин вытащил рацию и начал вызывать Ирину.
— Дай-ка мне, — Андрей взял у него аппарат и принялся объяснять Ирине их замысел.
— Я не возражаю, — тут же согласилась она. — Немедленно переговорю с Олегом. Если технически возможно, он сделает. Тем более, он, кажется, тоже с одной из девушек подружился? Как, кстати, странно получилось! Полетели и погибли именно те, что с вами контактировали…
— Думаешь, Дайяна так подстроила?
— Не обязательно. И повыше нее есть силы. Или — глупейшее совпадение. Их группа участвовала в вашей встрече, та же группа всем составом и полетела.
— Дайяна еще тогда сказала — «самые подготовленные», — громко, чтобы Ирина его услышала, вставил Шульгин.
— В общем, я сейчас же этим займусь, — повторила она. — И если ни Дайяна, ни здешние девушки ничего об этом не узнают, хроноклазм не зафиксируется.
— А как же… — Андрей вспомнил, что, по словам Ирины, погибшие девушки пока еще неодушевленные болванки.
Она его поняла.
— Это — моя забота. Лихарев тоже вполне подготовлен. Все будет как надо. Я начинаю, а вы немедленно возвращайтесь…
— Слушаю и повинуюсь, госпожа, — настроение у Андрея резко улучшилось. Он отключил связь.
«Хотел бы в таком случае знать, что же здесь похоронено?» — подумал Сашка, но ничего не сказал, потому что увидел в небе над Базой нечто. Вскинул к глазам бинокль.
В километре отсюда, на высоте метров в шестьсот, строем клина шли три «медузы». Незнакомой конструкции, поменьше той, что они уничтожили здесь прошлый раз, но больше московской. Форма купола другая, щупальца из-под него не в два, а в три яруса, и подлиннее, кажется.
— …И вообще, они ведь уйдут в относительное прошлое, текущее и будущее тут ни при чем, — по инерции продолжал говорить Новиков, пока не увидел напряженную позу друга.
— Быстро, к флигеру, — прошипел Сашка, — тут мы как на ладони, вмиг раскатают…
Летательный аппарат, цветом не отличимый от окружающего снега, стоял чуть ниже, в удобной ложбинке, заметить его можно было только прямо сверху. Так ведь вряд ли дуггуры руководствуются одной визуальной информацией, не Первая мировая, где летнаб [58] заменял локаторы, пеленгаторы и прочие средства инструментальной разведки. А с другой стороны, кто его знает, каковы защитные свойства и фоновые излучения местных гор? Да и самого аггрианского изделия. Вдруг да маскируют от «медузьей» техники?
Этот флигер, в отличие от того, на котором они летали прошлый раз, имел бортовое вооружение. Две гравипушки, но меньшей мощности, как и положено авиационным в сравнении с танковыми. Одна турельная, одна неподвижная курсовая. Наверное, Лихарев именно ими сумел сбить «медузу». Но зазевался, сам пропустил удар. Скорее же всего, «медуза» была не одна. Первую он, вторая — его. Просто Валентин не успел точно обстановку доложить.
И сейчас, сволочи, опять летят.
Через визир прицела, выдвинув его штангу как перископ подводной лодки, Шульгин определил, что курс «медуз» отклоняется градусов на тридцать левее их позиции. Значит, пока не видят. Или — не чуют.
— Пересидим, как думаешь? — спросил Андрей.
— Думать тут нечего, гадать только. Но положение у нас невыгодное. Сидим в яме, сектора обстрела никакого. Довернут сейчас, бомбу сбросят — и концы. Рискнуть разве, рвануть вверх на полном газу и атаковать с фланга…
— Знать бы, где у них фланг. Круглые ведь, суки! Как раз в лоб и выпремся, под сосредоточенный огонь. Валентин, может, на этом и попался. А если по-другому?
— Дело говоришь. Выбора особого нет…
Андрей опять доверил Сашке управление машиной. Сам предпочел сесть за пушечную турель. Флигер бесшумно приподнялся на метр над поверхностью и заскользил, как катер на воздушной подушке, по складкам местности.
Бог его знает, отчего не спросили у Дайяны, вылетая, насчет экранирующих свойств корпусов флигеров. Надо было, да не о том думали. С другой стороны — что толку, если Валентина все равно сбили?
Пока что летательный аппарат продолжал уходить все ниже и ниже, до предела пригасив тягу двигателя. Только иногда легкими импульсами Шульгин подправлял курс. Еще бы на полкилометра скатиться, а там и можно…
«Медузы», хорошо видимые в прицел, кружились, судя по угломерной сетке, аж четырьмя километрами севернее.
— Ищут что-то, подлюки, — сквозь зубы процедил Сашка, совершенно освоившийся с не предусмотренными агграми приемами управления флигером.
— Боюсь гадать, брат, но как-то мне сдается, что у Олега уже все получилось. И эти вот прилетели посмотреть, что с предыдущей группой…
— Если «эти вот» — не те же самые. И мы сейчас замещаем Лихарева…
— Не должно бы… — Новиков раньше Шульгина заметил впереди подходящий распадок, уходящий вправо, и крикнул: — А теперь — по газам!
Расчет был на то, что «медузы», исходя из прошлых за ними наблюдений, приспособлены к перемещениям через внепространство, но в атмосфере столь же медлительны, как их «прототипы» в море. Флигер по сравнению с ними — барракуда.
Только преимущество в скорости на этот раз использовалось не для атаки.