— Я… я так боюсь… что-нибудь случится с тобой. С нами.

Кончиками пальцев он легко коснулся ее плеч и поцеловал в лоб. Как ни странно, сейчас в памяти эхом отдались слова матери, сказанные пару месяцев назад, в их последний вечер в Вашингтоне.

«Ты не должен ехать. Есть и другие компании — прямо здесь… Ты просто не знаешь, во что ты ввязываешься. Может, я слишком многому научила тебя, внушила тебе ложную уверенность. Поверь мне, я видела это сама и знаю, что они могут сделать. Подумай еще раз, пока еще у тебя есть такая возможность».

Может, она была права, но как ему дальше жить с укорами совести, если он даже не попытается? Да и кроме того, если бы он не приехал сюда, то не встретил бы Монти.

Он сжал ей плечи и сказал:

— Я тоже люблю тебя. Больше всего в мире.

87

Вторник, 6 декабря 1994 года

Будильник задребезжал ровно в пять часов. Коннор немедленно сел в кровати и включил свет. Он должен был подняться как можно раньше, чтобы окончить кое-какую работу и успеть на свой рейс в Вашингтон.

— Хочешь, я сделаю тебе завтрак — поджарю яйца или еще что-нибудь? — предложила Монти.

— Все в порядке, иди спи, — тихо сказал он. — Я сделаю себе кофе в офисе.

Она слышала, как он включил душ, а затем ходил по квартире, укладывая в сумку последние мелочи. Затем он поцеловал ее в щеку.

— Вечером позвоню тебе — ты же не собираешься в одиночестве уезжать в свой коттедж.

— Я останусь здесь… как мы договаривались.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Отлично.

Она приподнялась и взяла его за руку.

— Ты будешь осторожен, да, Коннор?

— Вашингтон — это моя усадьба, и я буду себя отлично чувствовать. Кончай все дела и как можно скорее присоединяйся ко мне. — Он еще раз поцеловал ее, и она услышала, как за ним щелкнул замок в дверях.

Окончательно проснувшись, она выкатилась из постели и голой прошла в гостиную, которая была залита оранжевым светом уличных фонарей. Монти смотрела, как Коннор вышел из парадной и кинул свою сумку в багажник БМВ; она надеялась, что Коннор все же посмотрит наверх, чтобы она могла ему помахать, но этого не случилось.

К ее ужасу, едва только он снялся с места, как то же самое сделал «форд»-салон в ста ярдах за ним. Не зажигая ходовых огней, он проследовал за машиной Коннора до перекрестка в конце улицы и вслед за ним повернул направо.

Она запаниковала, не зная, что делать. Стояло раннее утро, Коннора ждал офис — и внезапно она вспомнила Джейка Силса.

Черт побери, как был бы нужен телефон в машине Коннора. Она надела то платье, которое было на ней прошлым вечером, схватила пальто, проверила, при ней ли ключи от квартиры, и вылетела за дверь в утренние сумерки.

Лобовое стекло «эм-джи» запотело изнутри, она протерла в нем небольшой участок и на пределе скорости сорвалась с места, включив несколько янтарных огней и один красный.

На Уорвик-роуд, куда она вылетела, движение было небольшим, и она без помех обогнула бывший стадион «Уайт-Сити». Оказавшись на трассе Вестуэй, она поймала себя на том, что обгоняет одну машину за другой, не теряя надежды, что очередной набор хвостовых огней будет принадлежать машине Коннора, но каждый раз разочаровывалась.

Она увидела БМВ на почти пустынной стоянке «Бендикс Шер», куда она сама въехала. Ускорив шаги, она вошла в холл, бегло отметив, что Уинстон Смит все так же отсутствует, вошла в лифт, поднялась на этаж Коннора.

Для охраны было слишком рано занимать свои посты на этажах, и она вышла из лифта к пустому столу и слепому экрану. Пустив в ход свою карточку-пропуск, она прошла мимо поста охраны и заторопилась в кабинет Коннора — но остановилась как вкопанная. Коннор шел по коридору навстречу ей. Он был все еще в пальто, со стаканчиком кофе в руке.

— Эй! — неподдельно удивился он. — В чем дело? Что случилось?

От радости у нее перехватило дыхание, и она осталась стоять на месте. Затем опасливо оглянулась вокруг, помня об их уговоре не беседовать в рабочем помещении.

— Э-э-э… я подумала, что тебе в дорогу понадобится пара досье… и вдруг вспомнила, где они были.

Он нахмурился, ничего не поняв в данный момент, — но тут увидел отчаянное выражение ее глаз.

Убедившись, что ни одна видеокамера не смотрит прямо на нее, она открыла свой рабочий дневник, написала в нем большими корявыми буквами: «За тобой следили от самого дома» — и быстро показала ему.

Он кивнул, дав понять, чтобы Монти следовала за ним, провел ее в мужской туалет, убедился, что кабинки пусты, и открыл все краны.

— Мы должны исходить из предположения, что сейчас компания хочет поймать нас с поличным, — тихо сказал он. — Но если они хотели накрыть нас, то это надо было делать в коттедже, в последний уик-энд. Они следят за нами, поскольку не в курсе дела, что нам известно. Просто храни спокойствие. Когда ты доберешься до Вашингтона, все пойдет нормально. Обещаю.

— Ты собираешься поговорить с Клинтоном?

— У меня есть кое-что получше. Верь мне.

Она видела озабоченность в его глазах, и сожаление, что они расстаются, становилось все острее.

— Я верю тебе, — с трудом выдавила она. — Просто я чертовски испугана.

— Вот и оставайся в таком состоянии, — сказал он. — Пусть ты будешь чертовски испугана, но сохраняй голову на плечах. — Затем он показал на дверь.

Покинув туалет, Монти спустилась на свой этаж. Чувствовала она себя немного по-дурацки из-за того, что запаниковала, но сейчас, несмотря на усталость, старалась думать четко и ясно. Побаливала голова из-за легкого похмелья — прошлым вечером она выпила слишком много вина и виски. И еще, как она припомнила, бренди. Господи! Она прижала пальцы к вискам в надежде уменьшить боль. И в довершение ко всему следующие два дня без Коннора представлялись ей пустыми.

«Когда ты доберешься до Вашингтона, все пойдет нормально. Обещаю».

Почему? Что должно произойти в Вашингтоне, после чего все вдруг отменно наладится? Все это напоминало игры в поиски сокровищ — «следуйте в Вашингтон, где найдете очередной ключ». Разве что Коннор был не из любителей таких игр.

А может, был?

Она сделала себе кофе и решительно взялась за дело — перечитала расписание, которое пришло от организаторов симпозиума, и пробежала контрольный список для отца. В дополнение к главному мероприятию в пятницу вечером предполагалось, что на следующий день он примет участие в дискуссии; кроме того, его попросили к началу недели набросать свои заметки для распространения среди других участников встречи. И еще ему придется давать интервью относительно своей книги.

Монти прикинула, помнит ли он все это. Скорее всего, нет. Она может напомнить ему, но пока слишком рано. Зевнув, она посмотрела на часы. 6:20. Впереди долгий, очень долгий день.