Гномов тоже много, но если у эльфов большинство – девчонки, то у гномов наоборот, девчонок вообще почти не бывает. Оружие эльфов – луки, мечи и кинжалы, а у гномов – топоры, секиры, кистени всякие, чеканы и палицы.
Главные противники эльфов и гномов – это орки и гоблины. Во-он они идут, с рогами, видите? У орков черные ятаганы и лица раскрашены. Еще они пирсинг любят...
– Чего любят? – не понял Громыко.
– Ну, прокалывать себе все – уши, брови, губы, язык, пупок... и все остальное, – Митя смешался и сменил тему: – Эльфы если пьют, то вино, да и то немного. Гномы пиво хлещут, бутылями здоровыми. Ну, а орки – эти водку пьют и дерутся потом.
– Погоди, Мить, – вклинился Илья, – а кто тут вообще за порядком следит? Я так понимаю, дойдет сейчас вся эта кодла до места, разобьет палатки, вскроет консервы, а под них – водочку, и начнется такой тарарам...
– Не, – Митя замотал головой, – не начнется. На конах все организовано. Тут старшие – их мастерами называют или наставниками, или богами, а то еще высшими – за порядком следят. И дружинники есть, стража коновская, и правила все соблюдают. А кто напьется там, или начнет приставать, или играть не по правилам – таких выгоняют сразу.
– Но пить-то они все же пьют?
– Потом, после игры. В Москве уже. Ну, или остаются на месте, когда мастера разъедутся. Но таких мало.
– А эт-кто-т-акие? – Яна ткнула пальцем в шагающую неподалеку группу смешно одетых ребят и девчонок, ноги которых украшали меховые лохматые гетры.
– Это хоббиты. А рядом, в шляпах, с посохами – наверное, маги. – Митя вытянул шею и, прикрыв глаза ладошкой от слепящего солнца, оглядел шумную толпу вокруг: – Да, а вон те, в пятнистых плащах с мечами – дунаданы, следопыты Севера...
– И все же интересно мне... – задумчиво пробурчал Громыко и, оглядевшись, тронул за рукав толстого гнома лет девятнадцати-двадцати с мясницким топором на плече:
– Слышь, я вот тут первый раз – далеко еще?
– Тут все в первый раз! – общительно усмехнулся гном, – мы зимой вообще не боевимся – холодно. А вчера кто-то клич бросил: «Давайте боевку устроим в лесу!» Ну, и пошло. Челы созвонились, кто-то кому-то мыл намылили, кто-то в реале встретился... Видал, сколько народу собралось? А ты кто, кстати?
– Я-то? – усмехнулся Громыко и скорчил зверскую рожу: – Упырь я. Саблезубый!
– А-а-а... – понимающе протянул гном и махнул рукой, – ваши где-то там, в начале идут.
– Во-во. Отстал я маленько, – и майор, хлопнув гнома по алюминиевому наплечнику, затерялся в толпе.
Тут в голове изрядно растянувшейся колонны грянула песня, которую подхватили сразу сотни голосов:
Ур-р-ра! Споем, друзья, втроем,
Прощай, очаг и отчий дом!
Сквозь ветер злой, дожди и зной
Мы до Раздола добредем!
Туда, где эльфы с давних пор
Живут в тени туманных гор,
Мы побредем, покинув дом,
Лихим врагам наперекор!
А что потом – решим потом,
Когда в Раздоле отдохнем, —
Нелегок долг, и путь далек,
Но мы вернемся в отчий дом!
Близка рассветная пора!
Нам в путь пора! Нам в путь пора!
– Это Толкиен написал, – уважительно сказал Митя, когда смолк многоголосый хор.
Мальчик увлеченно озирался и вскоре даже обнаружил в толпе ролевиков знакомого. В компании мрачных, облаченных в плащи цвета ночи ребят шагал Антошка Петров, Митин одноклассник. Антошка в последнее время увлекся чем-то непонятным – выкрасил в черное волосы, постоянно слушал плейер, нацепил на куртку зловещие значки с черепами и крестами, словом, начал страдать ерундой по полной программе.
Ерунда эта, как выяснил Митя, называлась движением глумов, от английского «gloomy», что переводилось как «темный», «мрачный». Интернетовские глумы на своих форумах обсуждали в основном нюансы глумовской черным-черной моды, мозгодробительную музыку и тему смерти.
Компания Антошки изображала из себя вампиров – беленые щеки, подтеки крови вокруг бледных губ, запавшие глаза. На общем пестром фоне выглядели глумы, как черная роза в букете полевых цветов – вроде и красиво, но уж слишком мрачно...
Песенное поветрие оказалось заразительным. В руках у многих ролевиков появились гитары, и вскоре, перекрикивая друг друга, отдельные фэнтезийные расы уже распевали свои народные песни.
Гномы ревели «За синие горы, за белый туман в пещеры и норы уйдет караван...», эльфы отчаянно визжали на весь белый свет: «О Элберет, Гинтоноэль, надежды свет далекий! От наших сумрачных земель поклон тебе глубокий!»
Неожиданно в этой дикой какофонии послышался знакомый всем мотив.
– О! – Громыко поднял вверх палец. – Это я послушаю, пожалуй...
И майор полез сквозь шагающую толпу туда, где несколько парней горланили:
На поле орки хохотали,
Назгулы шли в последний бой.
А молодого Гиль-Гэлада
Несли с пробитой головой.
По шлему вдарила дубина,
Причем четыре раза аж!
И трупы юных рохиримов
Дополнят утренний пейзаж.
Дул-Гулдор, пламенем объятый,
Вот-вот рванет Ородруин.
«А жить так хочется, ребята!» —
Кричал нам Черный Властелин.
Извлек Кольцо из-под обломков
Исилдур, а не Гиль-Гэлад.
И возле Ирисной низины
Стоял эльфийский грубый мат.
И полетят тут орлы Манвэ
Валаров хитрых известить,
Что Гиль-Гэлад к ним не вернется
И не приедет погостить.
В углу заплачет тихо Варда,
Взрыднет Илуватар-отец.
Никто из эльфов не узнает
Про Гиль-Гэладовский конец...
И будет Палантир пылиться
На полке в крепости Ортханк.
А ведь не помер Гиль-Гэлад бы,
Изобрети Валары танк!
– Это темные эльфы! – пояснил Митя, протолкавшись к Громыко. – Они светлых не любят и подкалывают все время.
– А Гиль-Гэлад – это типа Щорса у светлых эльфов был?
– Типа кого? – не понял Митя.
– Ладно, проехали... – махнул рукой Громыко и тут же спросил: – Слушай, Митяй, а это кто такие? Зомби какие-то...
Нестройная группка облаченных в серые простыни пацанов и девчонок угрюмой колонной по трое топала как бы отдельно от всех. Заунывными голосами они пели свою песню: