Она изумленно посмотрела на него.
– Так вы пришли поэтому? Сообщить мне, что ничего не собираетесь мне сказать?
– На самом деле я пришел пригласить вас на прогулку верхом завтра утром в Гайд-парке. Мне кажется, Куин собирался встретиться с вами сегодня утром, но он… немного занят.
– Итак, вы выполняете семейный долг, предлагая провести со мной время?
– Я пользуюсь его глупостью. – Рейф подмигнул ей. – Я приеду в семь. У вас здесь есть лошадь?
– Нет. – Она начинала понимать, что в родительском доме у нее ничего нет.
– Я приведу Лакомку, или как ее там зовут.
Мэдди улыбнулась:
– Сладкая.
– Сладкая, – повторил молодой человек себе под нос. – Звучит как что-то, чем должен владеть толстый старина Принни.
Мэдди заинтересовалась, хотя и не поняла его.
– Что?
Он прищурил один глаз.
– Ничего.
– Рейф, – предостерегающе произнесла она. – Что вы сказали?
Младший Бэнкрофт прислонился спиной к двери.
– Что же, вероятно, мой сумасшедший брат обыскал весь Лондон в поисках подходящей лошади для вас – вы же знаете, каков он, и у Принни – черт, я имею в виду, у короля Георга – была как раз такая, которую искал Куин.
– Итак, Куин купил Сладкую у короля Георга – для меня?
– Ну, не совсем. Принни искал некоего архитектора, ну… чтобы тот спроектировал дворец… где-то и…
– В Брайтоне, – подсказала она, проявляя все больший интерес с каждым несвязным предложением.
– О, так вы хорошо знаете эту историю.
– Рейф!
– Ладно-ладно. Принни получил этого архитектора, но он не мог заставить парламент вложить достаточно денег, чтобы содержать его. Куин согласился внести необходимую сумму.
Мэдди сидела, с недоверием глядя на Рейфа, и в уголках ее губ проступила улыбка.
– Значит, Куин помог королю Георгу выплачивать жалованье Джону Нэшу, чтобы тот обновил дворец в Брайтоне, благодаря чему у меня появилась лошадь для прогулок в Лондоне?
Рейф кивнул.
Она радостно засмеялась.
– О, ну и ну! Неудивительно, что он ничего не сказал мне об этом.
– И я не должен был ничего говорить вам. – Рейф снова подморгнул. – Вы буквально выпытали это у меня. Сладкая и я будем здесь завтра в семь.
Мэдди поднялась и поцеловала его в щеку. Прежде чем поцелуй закончился, он повернул голову и прижался губами к ее губам. Потрясенная Мэдди отшатнулась.
– Рейф?
– Я не евнух, – пробормотал он. – А вы прямо-таки волнуете кровь. – Он распахнул дверь. – Боже, какой же он идиот.
– Рейф, сегодня утром Чарлз Данфри сделал мне предложение, – выпалила Мэдди, покраснев. Он снова закрыл дверь.
– И? – медленно спросил он, и взгляд его зеленоватых глаз стал пронзительным.
Вот что она так любила в Рейфе: он был вовсе не таким легкомысленным, каким любил притворяться. Мэдди на минуту задумалась о том, что значило быть вторым сыном у такого отца, как герцог Хайбэрроу.
– Я должна дать ему ответ завтра утром.
Он забарабанил пальцами по двери.
– Сегодня вы будете на балу у Гаррингтонов, не так ли?
Она кивнула.
Он не отрывал от нее глаз.
– Тогда я увижу вас там.
После его ухода комната показалась мрачной и пустой, и Мэдди сидела, размышляя над тем, почему она сообщила ему о Чарлзе. Она вздохнула, Конечно, потому, что он расскажет об этом Куину. И не важно; что она заявила, что хочет, чтобы маркиз оставил ее в покое и выполнял свой долг перед Элоизой, она все еще была влюблена в него.
– Пропади все пропадом!
Элоиза сидела в карете и наблюдала, как Рейфел Бэнкрофт отвязал свою лошадь и ускакал из Уиллитс-Хауса. Чертова пронырливая крыса, кажется, не может не вмешиваться в ее дела. Несомненно, он провел все время своего визита с Мэдди, пытаясь уговорить ее вернуться в Бэнкрофт-Хаус, прежде чем Куин окончательно о ней позабудет.
Похоже, Мэдди не собиралась возвращаться в Бэнкрофт-Хаус. Данфри великолепно рассчитал все, вернув в Лондон ее родителей, прежде чем глупое чувство чести Куина все не разрушило. Элоиза представляла, как жалость могла послужить уважительной причиной дня женитьбы на совершенно неподходящей персоне. Но что-то вроде этого было у него на уме. Она видела это в его глазах, когда он смотрел на Мэдди. И Элоиза не видела этого в его глазах, когда он смотрел на нее. Это было не столь уж важно, если все кончится тем, что она будет носить его обручальное кольцо и титул.
Судя по его короткой записке, которую Элоиза получила утром, план Данфри сработал, но были некоторые вещи, которые она не могла пустить на самотек. Тем более что ставкой было ее будущее. Глубоко вздохнув, Элоиза подняла зонтик и постучала в потолок кареты. Кучер тронул лошадей, и они въехали на короткую подъездную дорожку Уиллитс-Хауса. Другой слуга спрыгнул с облучка, открыл дверь и помог ей спуститься на землю.
– Ждите меня здесь, – распорядилась Элоиза, поднимаясь по узким ступеням.
Дверь распахнулась, как только она подошла к ней.
– Я – леди Стоуксли, – заявила она, прежде чем дворецкий успел задать вопрос. – Я приехала повидать мисс Уиллитс. – Она протянула свою визитную карточку с позолотой.
Дворецкий, который не смог скрыть своего смущения, провел ее в холл.
– Будьте любезны подождать здесь минуту, миледи.
Элоиза не успела толком разглядеть посредственную живопись, украшавшую стены холла, когда появилась Мэдди в сопровождении полной женщины, должно быть, ее матери.
– Мэдди, – тепло сказала она, подходя ближе и беря Мэдди за руку. – Как я рада найти вас здесь, в лоне семьи. Я не ожидала этого.
– Мы рады, что она с нами, – сказала пожилая женщина. – Я – леди Халверстон.
– О да, – запоздало произнесла Мэдди, покраснев. – Элоиза, это моя мать, леди Халверстон.
– Очень приятно, – нежным голосом проговорила Элоиза, пожимая пальцы виконтессы. – Ваша дочь так похожа на вас.
Леди Халверстон рассмеялась неподходящему замечанию.
– Благодарю вас за комплимент, леди Стоуксли. Проходите, пожалуйста. – Она первой прошла в маленькую серую столовую.
Мэдди, похоже, была лучшей партией для Данфри, чем она предполагала, подумала Элоиза.
– Я не могу остаться, – торопливо сообщила она, с ужасом представляя себе перспективу чаепития с этой женщиной. – Я подумала, что, может быть, Мэдди захочет поехать со мной на пикник.
Мэдди взглянула на нее, и подозрение на мгновение промелькнуло в ее невинном взоре.