— Ну-ну, все будет хорошо. Видишь, водичка из рукомойничка бежит на пол? Огонь сюда не доберется, мы с тобой сейчас залезем в ванночку, подождем, пока все вокруг сгорит…
О том, что нам, скорей всего, предстоит мучительная смерть от удушья, я, естественно, умолчал. Девочка была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Поэтому она не противилась, когда я погрузился вместе с ней в воду. Закрыв глаза, я начал молиться:
— Господи, Отче наш, прости, пожалуйста, ничего путного я не успел сделать в жизни. Ведь хотел написать книгу, думал, еще молод… Ну почему именно сегодня я забыл зарядить батарейку у мобильного? Что понесло меня сюда? Отчего Митя убежал из квартиры, заперев в огне гостя и своего ребенка? Наверное, у парня от болезни помутился ум!
В маленьком помещении было уже почти нечем дышать, огонь, правда, не шел в ванную, очевидно, из-за воды, бодро льющейся на пол, но мы начали задыхаться. Пару раз я нырял с головой, но, сами понимаете, при отсутствии жабр мне это мало помогло. Лиза, очевидно, потеряла сознание, она закатила глаза и затихла. Радуясь тому, что девочка не увидит подступающую к ней смерть, я мысленно попрощался со всеми дорогими и любимыми и пожалел о том, что сохраняю трезвость рассудка. Через пару минут мысли начали путаться, было такое ощущение, словно я хлебнул спиртного…
«Вот и все, — мелькнуло в голове, — может, если не врут о существовании того света, мне удастся встретиться с отцом».
Не успел я окончательно пасть духом, как послышался страшный грохот, и, словно посланец сатаны, в клубах черного дыма появился парень в робе защитного цвета. Последнее, что помню, его открытый в беззвучном крике рот.
Следующий день я провел в постели, чувствуя себя просто великолепно, единственное, что мешало, — отвратительный запах, поселившийся в комнате. Настолько мерзкий, что Максим, зашедший в мою спальню, скривился и спросил:
— Ты носки сколько раз в году меняешь? Два? На Рождество и Пасху? Ну и вонизм тут стоит! Извини, но давай лучше пойдем в гостиную, если ты, конечно, способен двигаться!
— Я в полном порядке!
— Вот и хорошо, топай тогда, только, сделай милость, смени носки! — хихикнул Максим.
Я вышел в коридор и чихнул, вонь там стояла еще более отвратительная, чем в моем кабинете.
— Лена, — закричал я, — вроде слесарь должен был прийти, трубы смотреть!.. Ну и запах!
— Ужас, — ответила домработница, высовываясь из кухни, — хоть противогаз покупай, обещался после трех заглянуть, добро бы трезвым явился. Вы, Иван Павлович, у себя в кабинете окно распахните и дверку раскройте, а я на кухне то же самое проделаю, может, сквознячком вытянет…
Я выполнил просьбу и, чувствуя, как по ногам гуляет ледяной ветер, вошел в гостиную.
— А вот и Арчи! — радостно потер руки Максим. — Ну что, поедем?
— Куда? — в один голос воскликнули мы с Норой.
— Ко мне на работу.
— Зачем? — насторожился я.
— Знаешь, Иван Павлович, — вздохнул Макс, — когда вчера Элеонора рассказала мне про вашу милую игру в Ниро Вульфа, я поделился с ней своими чувствами. Между прочим, я тоже люблю Рекса Стаута, но мне было очень обидно, отчего это у него инспектор Кремер вечно выглядит идиотом? Очевидно, автор недолюбливал полицию. Может, его в детстве обидел постовой и в зрелые годы писатель решил ему отомстить?
— Имей в виду, что психоанализ не твоя профессия, — буркнула Нора.
— Согласен, — улыбнулся Максим, — но, раз уж начал, дайте договорю. Так вот, испытывая чувство цеховой солидарности к несчастному инспектору Кремеру, я решил восстановить историческую справедливость. Дело об убийстве Беаты Быстровой завершено, но победу одержал не частный сыщик, а сотрудники правоохранительных органов.
— Ну уж нет! — взвилась Нора. — А кто позвонил тебе вчера? Догадалась обо всем я, лишь только прочитала письмо!
— Но я знал раньше!
— Я сама все распутала!!!
— Эй, погодите, — вмешался я в диалог, — нельзя ли поподробней, Арчи Гудвин так ничего и не понял. Кстати, где Лиза?
— Вроде смотрит мультики, — ответила Нора.
— Нет, другая Лиза, та, что была в квартире у Мити, она жива?
— Девочку зовут Катя, — пояснил Максим, — она сейчас в больнице, но прогнозы врачей самые оптимистические.
— Катя?! Но Митя говорил про Лизу! И в письме… А где Митя? Он жив?
— Поехали, сейчас все узнаешь, — велел Максим, — заодно, умелые детективы, и показания дадите. Ну давайте, надеюсь, не станете два часа собираться.
— И мне тоже с вами? — неожиданно кротко спросила Нора.
— А как же? Кто кашу-то заварил?
Кабинет, где сидит Макс, был настолько мал, что после того, как туда въехала на инвалидной коляске Элеонора, места практически не осталось. Но в комнатушку ухитрились еще, кроме нас, втиснуться три парня с хмурыми, непроницаемыми лицами.
— Ну что? — весело спросил Макс. — Все готовы слушать сказочку про Иванушку-дурачка?
Это было уже слишком. Я встал и спокойно заявил:
— Элеонора, я подожду вас в машине.
— Сядь, — велела хозяйка, — когда Макс говорил про Иванушку-дурачка, он вовсе не тебя имел в виду.
Приятель подскочил:
— Иван Павлович, извини, слетело с языка, ей-богу, я думал о другом парне, не обижайся, сделай милость.
— Я и не думал обижаться…
— Сейчас же прекрати дуться, — процедила Элеонора, — садись на стул и слушай!
Я повиновался. Все-таки я наемный служащий и обязан подчиняться, если моя работодательница приказывает остаться в кабинете. Но избавиться от чувства обиды я не мог. Мои ощущения неподвластны чужим распоряжениям.
— Вот и замечательно, — засуетился Макс. — Глеб, ты бы нам кофейку сгоношил…
Один из угрюмых парней по-прежнему молча открыл сейф, вытащил оттуда банку «Нескафе», пачку сахара и включил чайник, стоявший на подоконнике. Я наблюдал за «кофейной церемонией», чувствуя, как в душе колышется вязкое желе обиды. Иванушка-дурачок! Макс определенно хотел меня уколоть, потом спохватился и начал мести хвостом.
Вскоре перед нами появились фаянсовые кружки с темно-коричневым напитком.