Чудовище «сбросило» шкуру и опрометью скрылось в кустах. Станислав поднялся на ногу, но время уже было упущено: злоумышленник, визитёр из потустороннего мира скрылся.
Он нагнулся над «шкурой», дабы лучше разглядеть её. С первого взгляда Станиславу показалось, что она похожа на старый вывернутый мехом наружу тулуп. И тут раздался душераздирающий женский крик. Станислав бросился к развалинам…
Перед ним открылась страшная картина. Эльза сидела на земле подле чьего-то тела и рыдала в голос.
– Эльза! Умоляю тебя… – Станислав попытался поднять невесту и … с ужасом увидел Анну Дитриховну, лежавшую на земле без признаков жизни. – Господи милостивый… Как она здесь очутилась?
Эльза давилась рыданиями и не могла вымолвить ни слова. Станислав на какой-то миг растерялся: стоило ему только обрести долгожданное счастье, как случилось непоправимое. Его можно сказать, без пяти минут, тёща погибла от лап неизвестного чудовища.
Неожиданно госпожа Ригер издала стон.
– Мама! Мамочка! – бросилась к ней Эльза, позабыв о традиционном обращении «mutter».
Станислав и Эльза склонились над пострадавшей. Та открыла глаза…
– Анна Дитриховна, это я – Станислав… Не бойтесь, злоумышленник убежал, – попытался он успокоить женщину.
– Это был чёрт… Я сама видела рога… и лохматую шкуру… – пролепетала она.
– Я помогу вам, – сказал Станислав, ловко подхватил женщину на руки и направился к дому. Эльза шла рядом, с трудом веря в случившееся.
Пришлось разбудить Глафиру, как самую надёжную и опытную горничную (Анастасии госпожа Ригер естественно не доверяла). Та без лишних слов уложила госпожу Ригер в постель, а затем приготовила крепкого чаю.
На пороге комнаты появилась Эсмеральда.
– Я слышала шум… – призналась она, кутаясь в халат. – Что случилось?
– В усадьбе разбойник! Он напал на маму! – выпалила Эльза.
У Эсмеральды глаза расширились от ужаса.
– Разбойник! Надобно вызвать урядника…
– Бесполезно, его и след простыл… – пояснил Станислав.
Встревоженная Эсмеральда удалилась в свою комнату и проверила: надёжно ли затворены окна. Глафира и Эльза хлопотали подле пострадавшей. Станислав же решил вернуться на место нападения, покуда окончательно не стемнело, и всё же найти «шкуру», сброшенную «чёртом».
Она валялась на прежнем месте. Станислав подхватил её и тряхнул несколько раз.
– Тулуп… Простой крестьянский тулуп, вывернутый на изнанку… Хороша нечисть… Видать и вправду разбойник. – Решил он, однако тулуп прихватил с собой.
Вернувшись в дом, он обнаружил Анну Дитриховну окончательно пришедшей в себя и обретшей прежнюю уверенность и рассудительность.
Она всё рассказала дочери и будущему зятю, слова же свои подтвердила вынутой из кармана запиской.
Станислав прочитал её и покрутил в руках.
– Странно всё это… Якобы Муравин вызывает вас к развалинам. Там его нет и в помине. А поджидает вас некто с явным намерением напугать до смерти…
Госпожа Ригер, прихлёбывая чай из чашечки, согласилась:
– Точно, Станислав Сергеевич, так и есть. Меня вызвали подложной запиской, дабы напугать…
– Кому-то вы Анна Дитриховна перешли дорожку… – предположил он.
– Вот и я так думаю. Завтра всё обсудим, когда в усадьбу приедет Пётр Пётрович.
Станислав задумался: сообщить ли будущей тёще о своей находке? Но решил, что на сегодняшней день с неё впечатлений достаточно.
* * *
На следующий день Анна Дитриховна пригласила Петра Петровича в свою комнату, рассказала ему о своём злоключении и показала записку, получение которой вызвало столь печальные последствия.
Помещику было достаточно одного взгляда на сию эпистолию, дабы сделать вывод:
– Почерк не мой… Да и потом, любезнейшая Анна Дитриховна, неужели вы могли подумать, что я приглашу вас на свидание, сиречь деловой разговор, в столь непочтительной форме, да ещё и на ночь глядя?!
Госпожа Ригер стушевалась.
– Честно говоря, мы и в голову это не пришло… – со вздохом ответила она.
– Но я всё более убеждаюсь, что вы были правы по поводу того, что некто всеми способами препятствует поисками сокровищ. Вы, вероятно, были правы по поводу Анастасии… и Дарьи Калакутской.
– Да и меня решили напугать до смерти, дабы я не проявляла чрезмерного любопытства. Согласитесь, подослать ко мне лохматого мужика, обряженного в тулуп из овчины – весьма дерзко.
– Кстати, а вот и Станислав…
Действительно, в комнату вошёл Селиванов сообщил:
– Тулуп опознала Глафира, потому как собственноручно пришивала к нему пуговицы. Он принадлежит Фролу…
Ригер и Муравин многозначительно переглянулись.
– А вот и зацепочка! – обрадовался Пётр Петрович. – Теперь мы прищучим всю компанию злопыхателей!
– Навряд ли… – печально произнёс Станислав. – Фрола нигде нет, вероятно, сбежал. А тулуп… Да им мог воспользоваться кто угодно. Поэтому против Калакутской и её шпионов у нас ничего нет.
– Надобно искать Фрола… – согласился Муравин.
– Да он вообще может не иметь отношения к замыслам Калакутской! – воскликнула госпожа Ригер. – Просто напился до чёртиков, а тут я подвернулась. Вот и напугал меня. А потом сбежал с перепугу.
Мужчины переглянулись: увы, но Анна Дитриховна была права. И вся «шпионская» версия просто рушилась на глазах.
* * *
Ещё две недели прошли в томлении и ожидании чуда – кто знает, может, всё-таки удастся найти клад. Однако сокровища, столь ловко укрытые покойным хозяином, не желала являть себя наследникам.
Приближалась середина августа…
Госпожа Ригер всё чаще задумывалась: действительно ли она видела дух покойного Лёвушки, тогда ночью в спальне? Или всё же это плод её болезненной фантазии? Потому, как усадьбу наследники обследовали всю вдоль и поперёк, но не нашли и намёка на спрятанные сокровища в два миллиона рублей. К тому же его обещание оставить всё наследство Эльзе со Станиславом…
«Я просто сильно желала, чтобы моя дочь получила имение и состояние… Вот и результат… Мой разум выдал желаемое за действительное… Мне всё привиделось…» – решила она.
…Однажды Пётр Петрович, которому порядком поднадоела вся эта история с наследством, предложил Станиславу и Анатолю поохотиться на рябчиков. Те с радостью согласились.
Станислав и Анатоль, вооружившись французскими ружьями Лефоше и Гастинн-Ренетт соответственно, рано поутру, когда кормятся выводки рябчиков, встретились с Муравиным в условленном месте.
Тот в свою очередь не преминул похвастаться английским ружьём Ланкастера и отметить его преимущества над французскими аналогами. Подле его ног стояла лайка, специально натасканная на рябчиков.