— Счастлив, конечно же! Бесконечно счастлив. Это же просто чудо какое-то! У меня есть тост, — моментально сообразил Джошуа и вновь наполнил всем бокалы.
Хит единственный хранил молчание сфинкса, стараясь не смущать Эми взглядом. Ей же оставалось так же безмолвно наблюдать за тем, как отмечают Джошуа, Меган и Элайса возвращение Рональда в их жизни, как они верят в это, как рады ее ребенку… или фантому. Вряд ли кто-нибудь из них отдавал себе в этом отчет. В душу Эми закрались новые сомнения, одно тревожней другого.
Она не могла никого винить. Сама не уберегла свою тайну. Следовало быть осмотрительнее в проявлении симптомов. Саксоны всегда отличались проницательностью. Это было их главным козырем.
Но однозначное ликование младших представителей семейства вовсе не означало, что Кей и Филипп встретят эту новость столь же благожелательно. Об их реакции ей предстоит узнать в скором же времени, поскольку ни Джошуа, ни Меган, ни Элайса в тайне этого хранить не станут.
Хит вдавил педаль газа, и его «ламборджини» понесся по узким улочкам родного предместья прочь от головного офиса «Винодельческого хозяйства Саксонов».
Эми не знала, куда девать себя после горячего душа сердечных поздравлений со стороны друзей и коллег. Она не стала возражать, когда Хит распахнул перед ней дверцу салона своего серебристого спортивного автомобиля, и, так и не произнеся не звука с того самого мгновения, как Меган Саксон посетило прозрение, молча заняла место на переднем пассажирском сиденье. И теперь все в той же давящей тишине краем глаза отмечала быструю смену знакомого пейзажа.
Хит тоже предпочел благоразумное молчание всем прочим способам реагирования на произошедший конфуз. Он и прежде не раз сталкивался с тем, что на практике все выходит совершенно иначе, нежели было задумано. Так и теперь. Кто ж мог подумать, что Меган так однозначно поймет отказ Эми от дегустации вина.
Сидевшая рядом с ним девушка тоже изумлялась тому загадочному обстоятельству, что окружающим даже не потребовалось от нее никакого словесного подтверждения. Они словно загодя приготовились обнаружить ее беременность, которая представлялась им куда более естественным и закономерным явлением, чем ей самой.
Можно, конечно, начать злиться на нетактичное поведение сестры Хита, но в этом теперь не было никакого смысла, как и во множестве способов скрыть положение, сделать аборт или бежать прочь из родного консервативного городка.
Был уже поздний вечер. На улицах сияла ночная иллюминация, а магазинчики скрылись за ставнями до утра. Хит вез Эми в ее новый дом — милый уютный коттедж с белыми стенами.
— Сбавь скорость, — тихо попросила Эми, когда они преодолели уже половину пути.
Хит мельком глянул на нее, притормозил и вновь пристально и вопросительно посмотрел на спутницу.
— Что? — недовольно отозвалась она.
— Каково твое решение? — прямо спросил ее Хит.
— Я прямо сейчас должна ответить? — негодующе проговорила девушка.
Хит пожал плечами, продолжая вести машину по извилистым пыльным улочкам.
— Я подумал, настало время что-то окончательно решать, раз эта новость стала всеобщим достоянием.
— Ты называешь мою беременность новостью? — возмутилась она.
— Как это ни назови, дорогая Эми, а факт остается фактом: ты беременна от моего покойного брата и моим родным об этом известно, — холодно констатировал он.
— Со мной еще никогда не случалось такого конфуза, как сегодня.
— На мой взгляд, ничего ужасного не произошло, — заметил Хит.
— Конечно, на твой-то взгляд. Полагаю, тебе это даже на руку.
— Эми, не заводись, пожалуйста. Понимаю, ты растеряна. Но так уж случилось, ничего не поделаешь. Признаться, и я представлял себе это совершенно иначе. Но, быть может, оно и к лучшему. Чем раньше ты определишься, тем лучше… — в несвойственной себе манере принялся урезонивать ее Хит. — А ради твоего удовольствия, я даже могу намылить Меган шею. Давненько я этого не делал, а напрасно…
— Да при чем тут Меган! — воскликнула Эми.
— Ну, она всегда страдала у нас крайней словоохотливостью и полной неспособностью обдумывать собственные заявления. Дитя порыва!
— Хочешь сказать, что теперь все узнают?! — ужаснулась Эми.
— Не все, разумеется, но наш городок — точно. Не от Меган, так от Элайсы, не от этих двоих, так от Джошуа. Каждый из них чистосердечен как младенец, — насмешливо проговорил Хит.
— А всего-то нужно было взять вино и символически его пригубить, не привлекая ничьего внимания.
— Что теперь пенять… Хотя дедушка Фрейд сказал бы, что тобой двигало подсознательное желание поведать миру о своем секрете, — саркастически заметил мужчина.
— Нашел повод насмехаться, — сердито пробурчала пассажирка. — Ты представляешь, какие теперь разговоры поползут?
— А мне непонятно, почему ты так близко к сердцу принимаешь этот совершено рядовой факт. Ты уже три месяца как беременна и больше недели знаешь об этом. А учитывая характер и длительность твоих отношений с моим братом, как и то, что вы готовились вступить в брак, в этом обстоятельстве нет ничего предосудительного. Если ты сама, конечно, не стыдишься стать матерью ребенка Рональда Саксона.
— Я хочу мою прежнюю жизнь назад! — взмолилась Эми, воздев глаза к небу.
— Ты прекрасно знаешь, что как прежде уже не будет. Так может говорить только маленький ребенок. Но ты не ребенок, Эми. Ты мать! — сурово произнес Хит.
— Не разговаривай со мной таким тоном. У тебя для этого нет никаких прав, — процедила она.
— Если требуется привести человека в чувство и заставить жить настоящим, а не бредовыми фантазиями, я буду говорить так, как сочту нужным! — расставил точки мужчина. — Ответь, Эми, честно. Тебе так претит мысль стать матерью? Ты не хочешь этого ребенка? Предпочитаешь сохранить свою свободу? Мне необходимо это знать.
— Как ты можешь так говорить, Хит! Я всегда хотела стать матерью. Но всему свое время. В моей нынешней ситуации это будет несколько обременительно, — рассудила она.
— Эми, ты не в магазине игрушек, в конце концов. Не все можно предусмотреть, не все поддается прогнозированию и программированию. Если ты не решишь для себя окончательно, как быть, а продолжишь сожалеть о случившемся, ни к чему хорошему это не приведет. У тебя только два выхода: смириться и подчиниться обстоятельствам или поставить крест на этом существе.
Если ты выберешь первое — все тебе помогут. Если решишься на аборт… Никто, да и ты сама, никогда не сможешь себе этого простить.
— Твои слова похожи на шантаж, — пробормотала Эми.
— Это не шантаж, а жизнь, — парировал Хит. — Если ты трусишь, что вполне понятно, если не уверена в себе, мое предложение в силе. Пройдем этот путь вместе. Я к этому готов.