– А Никита где? – спросил Шишков.
Услышав последнюю фразу, Алиса, склонившаяся было над манежем, резко выпрямилась. Ее лицо побледнело. Шишков, широко шагая, вышел из кухни. Я взглянула на Алису и быстро пошла за Шишковым.
Эдуард Борисович, разговаривая на ходу, быстро прошел в свой кабинет и захлопнул дверь.
– Ты в лицее был?.. – услышала я его приглушенную фразу.
Поняв, что что-то случилось в лицее, я испытала двойственные чувства. С одной стороны, успокоилась, что никто не убит. С другой – неприятности с детьми никак нельзя было бы назвать приятными событиями. Оставалось дождаться, когда Шишков закончит разговор, нагло войти в кабинет и расспросить его о случившемся.
Шишков вышел из кабинета сам буквально через пару минут. Увидев меня в коридоре, он без обиняков произнес:
– Алена пропала! Никому ни слова!
Я поняла, что под «никем» он в первую очередь имеет свою жену, и понимающе кивнула.
– А Никита? – спросила я.
– Он с водителем, в машине. Они ждали Алену после занятий, но она не вышла. Кто-то из детей видел, как она ушла через задний ход с каким-то мужчиной…
И, проговорив все это, Шишков вдруг присел у стены на корточки и застонал, обхватив голову руками, вскинул на меня обезумевшие глаза и быстро заговорил:
– Ее похитили! Похитили, вы понимаете?! Моя дочь в руках у этих уродов!
– Так, успокойтесь! – решительно проговорила я, поднимая его за шиворот и вталкивая обратно в кабинет. – Во-первых, еще неизвестно, похитили ее или нет. Во-вторых, даже если и так, то нужно просто дождаться требований похитителей. Они же не просто так украли вашу дочь, а ради денег, верно? А пока требований не поступило, нам следует подготовиться…
– Я сейчас же сниму деньги в банке! – вскочил с места Шишков все с тем же безумным выражением лица.
– Сядьте, я не об этом! – Я чуть ли не силой усадила его на стул. – Нужно сообщить в полицию!
– Никакой полиции! – истерически завопил Шишков. – Ни в коем случае! Вы что, не понимаете, что они ее убьют!!!
Я вздохнула. Все люди одинаковы. Шишков, еще вчера убеждавший своего друга Михайлова в необходимости сообщить все нужные сведения полиции, сейчас вел себя точно так же, как и его приятель. Конечно, как отца его можно понять, но все-таки нужно иногда включать и разум.
– Тогда ждите звонка от похитителей, – пожала я плечами. – А… Никита?
– Я велел водителю немедленно привезти его домой, – сказал Шишков. – Не хватало еще, чтобы и его похитили!
– Ну, это вряд ли. Зачем им второй ребенок? С одним бы справиться…
Шишков вскочил со стула и заходил туда-сюда по кабинету. Подойдя к бару, он достал бутылку коньяка и прямо из горлышка отпил несколько крупных глотков. Не закусывая, он сел на подоконник и уставился в окно. Но через полминуты вновь вскочил, в буквальном смысле слова не находя себе места.
Я направилась вниз, собираясь встретить водителя и мальчика. Мне хотелось выйти на свежий воздух, я в последнее время почти не бывала на улице. По утрам, правда, я делала зарядку во дворе, но этого мне было недостаточно. Тем более что за окнами уже вовсю бушевала весна, а я торчала целыми днями взаперти в доме Шишкова.
Сказав охраннику, что я просто хочу пройтись, я попросила его открыть ворота. Полной грудью вдыхая дышавший молодыми почками и свежестью воздух, я неторопливо шла по поселковой дороге и размышляла. Похищение детей – это что-то новенькое в практике бандитов! Зачем им Алена? Поняли, что у Шишкова надежная охрана, и решили поиметь с него деньги таким образом? Но у других тоже была неслабая охрана! Или они вообще теперь решили изменить методы «работы»? Или это не они? Но тогда – кто?!
Прогуливаясь, я дошла до поворота, откуда вскоре появилась «Тойота» – это Никиту везли домой. Мальчик увидел меня и, попросив водителя остановить машину, побежал мне навстречу. Я увидела, что лицо у него бледное и очень серьезное.
– Алена пропала! – шепотом сообщил он мне.
– Я знаю, – невольно подражая ему, тихо ответила я. – Ты видел, как она ушла из лицея?
– Нет, Сашка Мартынов видел, из класса «В».
– Ладно, пошли домой. – Я взяла мальчика за руку и повела его к дому. Водитель «Тойоты», исполнявший роль и охранника, черепашьим темпом ехал за нами, на всякий случай держа нас обоих в поле зрения.
Алиса, конечно, все поняла и бросилась с расспросами сначала к Никите, потом к водителю, потом к мужу. Поднялся переполох, все беспорядочно бегали туда-сюда, кричали, появились слезы и взаимные претензии… Во всем этом не было никакого «конструктива». Решив укрыться от всего этого, я пошла к себе. Никто ко мне не постучался, всем было не до меня.
Наконец, часов в десять вечера, я вошла в кабинет Шишкова и спросила:
– Ну что?
Он, конечно, понял, о чем я спрашиваю, и отрицательно покачал головой.
– Что ж, значит, скорее всего, они выдвинут свои требования завтра, – сказала я. – Вы по-прежнему не хотите обратиться в полицию? Заметьте, вас пока что никто не предупредил, чтобы вы этого не делали!
– Как будто это и так непонятно! – раздраженно сказал Шишков.
– Мне, например, непонятно! – резко ответила я. – Тут вообще ничего не понятно! И я бы лучше доверилась профессионалам! Может быть, они бы уже что-то сделали за это время!
– Нет-нет, – испугавшись моей решимости, вымолвил Шишков. – Не нужно, не нужно, давайте подождем до завтра! Я уверен, к утру уже что-то прояснится…
– Ладно, – сказала я. – Но если ничего не прояснится, я сама позвоню в полицию! Я не хочу стать соучастницей преступления!
– Какого преступления?! – не понял меня Шишков.
– Сокрытие фактов! – сказала я. – И неоказание помощи! А ваша дочь, думаю, сейчас очень в ней нуждается!
И, высказав все это раздавленному горем папаше, я развернулась и вышла. Уже ближе к полуночи, когда я собиралась ложиться, в дверь кто-то поскребся. Открыв, я с удивлением увидела Никиту.
– Ты что? – спросила я.
– Жень… – неуверенно проговорил Никита. – А Алену найдут?
Я не люблю раздавать пустопорожние обещания. Но и заставлять страдать и без того расстроенных детей – тоже. Поэтому я ответила ему максимально спокойно:
– Никита, я постараюсь сделать для этого все, что от меня зависит. Давай просто надеяться на лучшее и делать что до́лжно. Это самая верная линия поведения. А теперь дуй спать. Если ты завтра, сидя с сонными глазами, примешься клевать носом на уроках, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Я завтра не пойду на занятия, – сказал Никита. – Папа запретил.
– Что ж, может, это и правильно, – одобрила я. – Но все равно беги спать!
– Ага! – с облегчением кивнул мальчик. – Спокойной ночи!